Скверная жизнь дракона. Книга третья - Александр Костенко
Ведь это так просто, плести из травы косичку. Сначала плетёшь тоненькую из трёх травинок, желательно метра четыре длинной. Потом делаешь ещё две таких и сплетаешь три тоненьких косички в тонкую косу. Потом делаешь ещё две тонких косы и делаешь из них нормальную травяную верёвку. Она много веса не выдержит, но и этого достаточно, чтобы примотать камень к деревяшке. А где примотанный острый камень к деревяшке — там и орудия труда. Можно сплести ещё две таких верёвки и сделать действительно крепкую и толстую фиговину, которую можно намотать себе на пояс, как ремень.
Сдаётся мне, смотрюсь я со стороны крайне комично: абсолютно голая двуногая морская губка, с плетёными травяными сандалами на ногах, с накинутым на голову чёрным полотном из-за палящего солнца и плетёным поясом-косичкой, к которому заботливо привязан небольшой острый камень. По крайней мере, я могу уверенно заявить, что технологический прогресс — это лучшее, что могло произойти с человечеством… эльфечеством… С разумечеством?
Вскоре я добрался до месторождения глины. Потоки ливня сорвали верхний слой земли и унесли вниз по склону холма, обнажив глину на глубине примерно в метр. Небо безоблачно, а солнцу ещё как минимум два часа до центрального положения. Я продолжил путь и остановился, обогнув оползень. В траве виднелись края норки с раскиданной рыхлой свежей землёй.
Недолго думая — я отвязал ножик от пояса. Вскоре крысиные потроха и голова были заботливо уложены недалеко от норки, а я замер, оттопырив указательный палец и направив его на земляную дырку. Левая рука сжимала хвост кровоточащей туши, и я пожалел о собственной тупости. Будь я умным, то прихватил бы с собой немного тонкой верёвки и повесил тушку на пояс.
Минут через пять показался хозяин норки. Заинтересованно попискивая, крыска боязливо то высовывала наружу мордочку, подёргивая маленьким чёрным носиком и шевеля усами, то испуганно убегала обратно, явно не понимая: кто это такой большой и чего ему надо. Но запах свежих потрохов пересиливал страх, и грызун всё больше и больше высовывался наружу.
Под конец он настолько осмелел, что полностью выскочил и в две юрких перебежки оказался рядом с вкусной трапезой. И повернул голову, перепуганными глазками смотря на оттопыренный указательный палец. Крыс явно что-то подозревал, но он не сталкивался с двуногими созданиями. Окончательно уверовав, что опасности нет — грызун склонился над мясным подарком. А через секунду скрючился от боли: залп магией попал крысе точно в голову. Новый эксперимент проводить не хотелось, так что я сломал тому шею, согнув как палку.
Продолжив путь, я то и дело посматривал на две тушки в левой руке. Сегодня вечером намечался настоящий пир! Как же долго я мечтал о нормальном мясе, и я мог бы…
Раздавшийся звук, будто впереди упало дерево, застал меня врасплох. Из-за края горы вылетели перепуганные птицы. Я поспешил туда.
В этом месте гора уходила внутрь цепи, заворачивая под прямым углом и вклиниваясь в другую гору, тянувшуюся на запад. Буквально в двух сотнях метрах над её вершиной вода вырывалась из горной породы. Спадая по склону, ручей шумел и прятался в гуще деревьев. Пройдя через лес по предгорному склону и холму, и выйдя на равнину ручей уходил в луговую скверну.
Всё горное плато шириной в десять километров, поросло деревьями. И ставлю хвост на отсечение, он не меньшей длинны, а значит — среди этих деревьев можно поживиться чем-то съестным. Главное — чтобы оно не пыталось сожрать меня.
Я ещё долго пытался увидеть среди далёких древесных силуэтов хоть одно живое существо, но тщетно: слишком далеко. А идти в лес не подготовленным с кусками свежего мяса в руке — не самая гениальная идея, так что я отправился обратно в пещеру, сделав небольшой крюк и зайдя в лесок около пещеры. Там лежало дерево и, судя по сухой древесине, лежит уже давно. Я нашёл его две недели назад, когда практически весь день потратил, чтобы выкопать и обложить плоскими камнями небольшую ямку в ручье. Водосбор вбирал в себя от силы литр воды, но и этого мне хватало на целый день. Правда, к вечеру в горле вновь пересыхало. Именно поэтому я решил в следующие десять дней или углубить его и расширить, или сделать дополнительный по течению ручья.
«Домой» я вернулся поздно. И хоть за… Лог.
Время до повторного использования достижения «Двуединый»:
333:05:01:37
За последний месяц тело привыкло к постоянной ходьбе и ноги не уставали, но под конец подъёма к пещере всё равно ощущалась некая слабость. Да и голод медленно, но уверенно давал о себе знать. Дня два в запасе ещё есть, но затем предстоит идти в скверный лес, за порченой кабанятиной.
Сейчас же я с нетерпением обустраивал место для будущего костра. Крысиные тушки были подготовлены, выпотрошены и с обеих содрана шкура. Голову второй крысы я не выкинул, собираясь использовать её как приманку. А если пропустить через череп верёвку — то смогу всегда носить на поясе. Шкурами же я займусь, когда отправлюсь в скверный лес.
Огонь я разводил долго, стукая камнями друг о друга и высекая искры на связку высушенной травы. Но мои старания оказались не напрасны, и вскоре пещера наполнилась божественным ароматом. Нанизанные на ветки, тушки крыс медленно и равномерно поджаривались со всех сторон, шкворча сочным мясом. В аромате чувствовались нотки чего-то нежного, сладкого и немного крахмального запаха кукурузы.
Когда мясо окончательно прожарилось и лёгким прикосновением отделялось от костей — в горле болело от ежесекундного сглатывая подступающей слюны.
Сняв с огня одну из туш, я аккуратно подцепил пальцами немного мяса и отправил его в рот. Да так и замер с закрытыми глазами.
Сухое, горькое и жёсткое мясо разжёвывалось с огромным трудом, но я едва задерживался, чтобы не проглотить это прекрасное мясо вместе с костями. В сравнении со склизким и вонючим скверным кабаном жареная полевая крыса — шедевр высокой кухни. Благодаря столь изысканной еде ночью я спал как убитый. Даже утром с моего лица ещё долго не сходила улыбка.
Перед выходом проверил крысиные кости, сложенные недалеко от входа. Просохнув, они станут иголками. В моей ситуации нельзя пренебрегать даже самой крохотной возможностью повысить собственные шансы на выживание.
Выйдя наружу и осмотрев ближайшие горы, я в который раз убедился, что рядом с пещерой слишком крутой склон и камней навалом. Подниматься слишком опасно, так что я направился на восток, подбирая подходящее место. И уже через пять часов забрался на гору.
— Мдэээ, — я закончил с осмотром и глубоко задумавшись.
Есть три умопомрачительные вещи.
Первая — за прошедшие двадцать пять лет скверна изменила своё расположение. Она всё так же держала в клещах горную гряду, но в ней самой произошло немало перемен. Вся порченая земля вплоть до горизонта и явно за ним — она вся изменила свой облик, островки свободной земли передвинулись. Это пугало, ведь причину этому нельзя объяснить.
От второй умопомрачительной вещи я вообще упал на колени и широко раскрыл глаза.
В километрах ста на северо-западе, сквозь сотню километров скверных земель, сквозь бесчисленное количество кровожадных тварей виднелось несколько серых фигур правильной треугольной формы. Дома людей, шатры орков? Плевать, главное — там есть жизнь!
Практически в центре скверного материка живут разумные и, кажется, кочуют вместе с движением островков свободной земли! Вдруг мне помогут? Но я же дракон в облике ящеролюда. Как они помогут, если разумные охотятся на драконов, а ящеролюдов ненавидят⁈ Да к чёрту всё вот это! Там живут разумные и пока тепло и холода не сковали землю — я всенепременнейше обязан добраться к ним!
Придётся пройти километров сто. Даже с учётом скверных кабанов в качестве еды — остаётся решить вопрос с водой и ночным холодом. И я даже не знаю, что убьёт меня первее: обезвоживание или простуда. Заработать высокую температуру и слечь посреди скверны, однозначно фатально. Нужно придумать подобие фляги и покрывала. И главное, чтобы эти вещи не подвергались поглощению. С этим помогут крысиные шкуры: завтра наколю их на ветви деревьев в скверной зоне.
Можно пройтись по свободным землям, используя дороги жизни, но как они сейчас распложены —
