Софья. Другой мир - Нина Ахминеева

— Софья, я сразу постеснялся спросить… Вы точно уверены в адресе? — управляя машиной, Никита с хмурым лицом разглядывал стоящие по обочинам дороги многоэтажные унылые дома.

— Да, — не сдержала я грустного вздоха.

Моя подруга и одноклассница Катенька жила в неблагополучном районе. То тут, то там появлялись шатающиеся фигуры, и даже сквозь закрытые окна автомобиля доносились звуки улицы: визгливый женский смех, брань и пьяные песни.

Проехав по давно не чищенной от снега и разбитой колесами машин грязной дороге, свернули в один из закоулков. Поплутав меж многоэтажек, выскочили возле небольшого парка. Проехав еще немного, Никита остановился подле скромного деревянного домика с синей адресной табличкой на стене.

— Приехали, — тихо произнес он.

Жилье Екатерины в свете уходящего солнца не казалось ни жалким, ни убогим.

«Нормальный, обычный дом, — подумала я, с интересом разглядывая покрашенный желтой краской низкий штакетный забор. — Только район подкачал. Видимо, поэтому она так сильно стесняется».

Поблагодарив юношу, я вышла из машины. Открыв не запертую на щеколду калитку, прошла по тщательно очищенной от снега дорожке и постучала в выкрашенную темно — коричневой масляной краской дверь. Через несколько мгновений та широко распахнулась.

— Добрый вечер, Софья, — не скрывая радости, поприветствовала меня Катенька, одетая в простенькое домашнее платье до колен. Внезапно покраснев, она смущенно прикусила губу, а затем, немного посторонившись, сказала: — Проходите, пожалуйста.

Обернувшись, я помахала ладошкой все еще не уезжающему Никите. Через несколько мгновений автомобиль плавно поехал вдоль забора и быстро скрылся из вида.

«Предусмотрительный какой. Дождался, пока меня встретят. Точно, в отца пошел», — мысленно похвалила я юношу.

Широко улыбнувшись подруге, сказала, что очень рада нашей встрече, и последовала за нею в дом. Оказавшись в небольшом коридорчике, осмотрелась. Из приоткрытой двери справа доносились умопомрачительно вкусные запахи.

«Наверное, там кухня», — возясь с застежками длинной норковой шубки, решила я.

— Екатерина! — неожиданно послышался строгий женский голос. — Сбегай в магазин. У нас закончились яйца.

Замерев, подруга быстро взглянула в сторону помещения, опознанного мною как кухня, а затем с тревогой посмотрела на меня. По ее растерянному виду было понятно, что она не знает, как лучше поступить.

— Идем за яйцами, — широко улыбнулась я и принялась застегиваться.

— Катя! — вновь раздался тот же голос. — Ты что, меня не слышишь?

— Слышу я вас, матушка, — тихонько пробормотала девушка. — Очень хорошо слышу.

Глядя на пунцовое от стыда лицо подруги, я начинала понимать, что в этом доме добродушную Катерину используют на полную катушку. Слуг нет, а значит, самая младшая будет выполнять то, что не желают делать остальные.

— Да что ж такое — то! — раздался гневный голос из кухни, а затем дверь распахнулась, и в проеме возникла высокая, полная женщина. — Ох! — едва увидев меня, расплылась она в улыбке. — Добрый вечер, боярыня, — поприветствовала дружелюбно. — Не знала, что вы уже приехали. Катенька, доченька, ты сбегай, а мы пока с твоей гостьей пообщаемся.

— Не стоит волноваться, — довольно сухо отозвалась я. — Мы с Катей вместе прогуляемся.

— Да как же так — то! — всплеснула руками женщина. — Стемнеет скоро. Негоже вам по ночи — то ходить. Мы с вами посидим, поговорим, а Катя быстро обернется.

Мне, значит, нельзя по темноте ходить, а дочери можно? Вот это мамочка!

Дежурно улыбаясь, я нарочито медленно застегнула верхнюю пуговичку на шубке.

— Катенька, одевайся. Я тебя здесь подожду, — сообщила подруге, демонстративно переходя на «ты», показывая ее матушке, что мы в очень близких, дружеских отношениях.

Поблагодарив взглядом, Екатерина тотчас умчалась одеваться. Ее родительница, осторожно меня рассматривая, осталась переминаться с ноги на ногу в дверях кухни.

— Софья Сергеевна, Катерина много о вас рассказывала хорошего, — нарушила тишину женщина. — Мне очень лестно, что глава древнего боярского рода дружит с моей дочерью. Право, как неудобно вышло! Слуг — то у нас нет, — она сокрушенно вздохнула. — Давайте вы все же останетесь, пока дочь ходит?

— Благодарю за заботу, но нет, — холодно отказалась я.

В это мгновение в коридор вышла полностью одетая Екатерина. Начиная понимать, что допустила непростительную оплошность, мать стрельнула в меня глазами, а затем, взглянув на дочь, сказала:

— Наверное, не стоит вам идти. Раздевайся, яйца — то не больно сейчас и нужны.

— Пойдем, Катенька. Я очень хочу погулять, заодно и матушке поможешь, — видя растерянность в глазах подруги, невозмутимо произнесла я.

Кивнув, Екатерина посмотрела на мать нечитаемым взглядом и открыла входную дверь. Мы молча пересекли двор, пройдя вдоль забора, свернули на протоптанную в снегу тропинку и углубились в парк. Через несколько минут молчания Катя неожиданно сказала:

— Мне жаль, Софья, что вы… — она не договорила, запнувшись на полуслове.

— Давай перейдем на «ты», — поморщилась я и, улыбнувшись серьезной девушке, добавила: — Давно пора.

Счастливо заулыбавшись, та кивнула, а потом, мгновенно погрустнев, сказала: — Матушка и сестры меня любят и не обижают, но я младшая. Слуг нет. Все работают. Поэтому так.

«Конечно, не обижают! Ну — ну, — хмыкнула я мысленно. — Не жизнь, а малина!»

Посмотрев на грустное, симпатичное личико, я ободряюще улыбнулась подруге и осторожно взяла ее под локоть. Мы неспешно пошли по тропинке, петляющей меж заснеженных густо растущих деревьев.

— Я здесь часто хожу. До магазина это самая близкая дорога, — тихонько сказала Катерина. — Недолго осталось.

Тропинка плавно изогнулась, обойдя тесно переплетенные между собой кусты, и мы с Катей синхронно замерли. Нам навстречу шло пятеро здоровенных мужиков. И их моментально просветлевшие при нашем появлении лица, увы, не сулили ничего хорошего.

Глава 25 Встреча в парке

Ветви деревьев, прежде покачивающиеся от дуновений легкого ветерка, замерли. Казалось, не только мы, но и природа застыла в тревожном ожидании. В зловещей тишине отчетливо слышался скрип снега под ботинками стремительно приближающихся мужчин. Видя угрожающее выражение на их лицах, я себя не обманывала: встреча не случайна. Напряжение разливалось в воздухе.

Медленно повернув голову, Катенька молча посмотрела на меня. В ее глазах плескался ужас.

— Прежде тут спокойно было, — едва расслышала я ее шепот. — Я тебя подвела.

«Хорошая моя. Даже сейчас не о себе думает», — умилилась я и, желая приободрить, коротко улыбнулась бледной как мел