Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5 - Вадим Валерьевич Булаев

– На Баумана? – переспросил он, демонстрируя улыбку. Мягкую, располагающую и создающую впечатление давнего знакомства с её обладателем. Прав оказался Фрол Карпович. От водителя так и веяло добротой, свойственной по-настоящему беззлобным людям. – Можно.

Цена, названная за проезд, оказалась вполне сносной. Немногим больше обычного тарифа от службы такси. Так, для приличия, чтобы поддержать коллег по цеху.

Дальше действовали по заранее оговоренному сценарию.

Иванов, имитируя уважение к чужой собственности, плюхнулся на переднее сидение, спиной к водителю, и долго оббивал оставшиеся снаружи ноги от налипших грязи и снега. Давал напарнику усесться поудобнее.

Основной целью всей этой возни являлось опасение, что Мирнок может сразу тронуться с места, не дав Антону как следует подготовиться к предстоящему допросу. Вроде требуется всего лишь Печать к голове прижать, однако сделать это аккуратно, с задней правой стороны салона, да и ещё и правой рукой – надо суметь.

Забираться за спину водителя призрак не решился. Там и места для ног поменьше из-за отодвинутого сиденья, и пассажиры без нужды крайне редко устраиваются столь неудобно. Можно подозрения вызвать. Уселся посередине, чтобы дорогу впереди себя видеть, ну и к чужой голове поближе. Так нормально.

Дождавшись, пока Швец захлопнет дверь, Серёга принялся неуклюже разворачиваться по ходу движения, втягивая ноги в салон. Что делает друг, он не видел, однако всей кожей ощущал, как тот ждёт отмашки.

Всмотрелся в ауру – ничего такого, обычный человек. Ни вселившегося беса, ни колдовства.

Водитель эмоций не проявлял, даже одобрительно кивнул, глядя на манёвры клиента. И параллельно следил за усевшимся сзади.

Тёртый калач…

Взявшись за ручку двери, инспектор бросил:

– Поехали!

Ведомый водительским инстинктом, таксист покосился в левое зеркало, оценивая дорожную ситуацию, и на долю секунды потерял из виду обоих пассажиров.

Поняв всё правильно, Антон выбросил вперёд правую руку с активированной Печатью, приложил ладонь ближе к виску Егора Васильевича. Дотянуться до затылка мешал подголовник.

– Готово. Спрашивай.

Пассажирская дверь хлопнула замком, на ладони Иванова засветилась служебная метка (на всякий случай), тело вполоборота повернулось к фигуранту, смирно сидящему со стеклянным взглядом.

– Вы убили девушку в лесу двенадцать лет назад?

– Да, – звучало отрешённо, словно программа говорила.

У Серёги брови поползли вверх от удивления. Напарник тихо присвистнул.

– За что?

– Хамила. В лесу встретились. Предложил помощь – послала. Обухом топорика в затылок ударил.

– Орудие преступления где?

– Утопил. В речке.

Чудаковатый поворот… Нежданно-негаданно мокрушника поймали.

– Парень? Неделю назад?

– Плюнул на пол. Вёл себя плохо. Привёз к дому. Заметил, что забор низкий и собаки нет. Про родителей в отъезде он сам сказал, когда с другом по телефону общался. Пришёл на следующий вечер и задушил. Верёвку выкинул в мусорный бак по дороге обратно.

– Как алиби оформил? – про алиби в деле отдельно упоминалось, что его нет, но Иванов попробовал проверить.

– Сам себе заказ сделал. Через запасной телефон. Поставил машину на стоянке, поймал попутку и доехал до параллельной улицы. Дальше пешком. В темноте перебрался через забор. Он вышел. Я за спиной оказался… Потом вернулся, отработал заказ от диспетчера и поехал домой.

И об этом подумал…

Слушая признание, друзья дурели от того, с какой лёгкостью фигурант находил поводы для убийств.

– Зачем людей на тот свет отправлял? – Антон говорил излишне нервно, не переставая контролировать соприкосновение кожи Мирнока с Печатью.

– Они мне не понравились. Ненавижу таких. Убил – стало легче, – ответ заставил вздрогнуть.

Просто так, чтобы озвучить очевидное, Иванов произнёс:

– Маньяк…

Видя нервное состояние друга, допрос переключил на себя Швец:

– Как медкомиссию обманул?

– Никак. Я знал, что на меня ничего нет. Отвечал честно.

Усомнившись, призрак уточнил:

– Голоса в голове слышишь?

– Не знаю… Иногда.

– Другие жертвы есть?

– Да. Не люблю плохих.

Сжатость фраз предавала речи таксиста потустороннюю жуть. Убивал… убивал… убивал… Напарники и не пытались посчитать, сколько народу лишил жизни Мирнок. Разными способами, в разных областях, в разных регионах. Всегда проявляя смекалку и оставаясь почти на виду. Хладнокровно и не оставляя следов. Навскидку – около десятка.

Ну его к лешему. Пусть хронологию следствие устанавливает.

… – Вырубай, – попросил Сергей, доставая смартфон.

Швец радостно выполнил просьбу и присовокупил, глядя, как Егор Васильевич обмякает и приваливается к боковому стеклу:

– Ну и урод!.. Как таких только земля носит?

– Это да…

А затем инспектор, по-новому посмотрев на мирное, обыденное лицо подходящего к полувековому юбилею мужика, левой рукой, наотмашь, ударил задержанного в челюсть.

Лязгнули зубы, на губах вспузырилась кровь.

– От нас подарок, – пояснил парень напарнику. – На долгую память. Оклемается – сюрприз будет в виде расквашенной морды.

Поступок получил горячее одобрение:

– Правильно, Серый! Сделать толком мы ему ничего не можем, а по харе – это завсегда. Пусть жалуется на рукоприкладство, куда хочет. Да и… я и слова не подберу, чтобы достойно этого… обозвать. Ему и расстрела мало. О другом жалею… мне бы такие возможности, когда в розыске служил… лучшим бы стал!

– И не говори.

***

Высокое начальство прибыло почти сразу вместе со своим другом и представителем Спецотдела Александросом. Походило, посмотрело, полуцензурно послало какого-то зеваку, заинтересовавшегося бессознательным Мирноком.

Сделало втык за неудобность места для допроса, кому-то позвонило и довольно, с кошачьей ленцой, сообщило:

– Он. Забирайте, – далее прозвучал адрес с пояснениями.

Заметив ссадину на подбородке и кровавую пену вокруг рта задержанного, ничего не сказало, но одобрительно буркнуло что-то в бороду.

Знакомые шефа прибыли минут через двадцать (Антону пришлось дважды отключать подозреваемого Печатью, едва тот начинал шевелиться). Из припарковавшегося неподалёку, видавшего виды, грязного седана вышли трое мужчин: один постарше и двое помладше. Короткостриженые, с цепкими глазами и до боли протокольными выражениями на лицах.

Коллеги… Сергей приехавших не знал, но это дело такое… город большой, со всеми не задружишься.

– Жека, – представился главный, почти ровесник Егора Васильевича, предварительно поздоровавшись с Фролом Карповичем и Александросом, наряженным в длинное пальто, узкие туфли и серый костюм с широкополой шляпой – совсем как у гангстеров тридцатых годов прошлого века.

Протянул руку друзьям.

– Серёга… Антон…

Больше он ничего говорить не стал. Открыл водительскую дверь, подхватил выпадающего водителя и с натугой выволок тело в пуховике наружу.

– Тяжёлый…

Не дожидаясь приказов и просьб, двое других оперативников подбежали помочь. Передав им Мирнока, назвавшийся Жекой сноровисто защёлкнул наручники на запястьях убийцы, проверил фиксацию, остался доволен. Обыскал, тщательно прощупывая одежду. Обнаруженные в пуховике документы сунул в карман. Сунул нос в бардачок, под сиденье – ничего предосудительного не нашёл. Заглянул в багажник.

– В тачку волоките. На заднее. Сами – по бокам.

Покуривая в сторонке, друзья наблюдали за тем, как в очередной раз очухивающегося таксиста пакуют в седан. И даже делали ставки.

– Влезет. С первого раза, – Антон с удовольствием затянулся, довольный быстрым исходом дознания.

– Не-а… Он ещё не оклемался. Ноги застрянут. Они ж его мордой вперёд трамбуют, задница на улице, – аргументировал