Алиса - Александр Олегович Курзанцев
Вот только в этот раз без шума не получилось. Вяземские как-то пронюхали про их операцию даже добрались до нескольких родовых магов, а затем и вовсе уничтожили один не слишком афишируемый объект в Подмосковье.
Тут стоило бы признать свой провал и поговорить об отступных, но, внезапно, главе рода позвонили с имперской канцелярии, и об отступных пришлось забыть. Император хотел, чтобы Трубецкие поставили на место Вяземских, развязавших в городе боевые действия с трупами.
От подобного известия Сергей Евлампиевич тут же повеселел, потому что выходило, что давний враг перегнул палку, слишком резко ответив на действия Трубецких и теперь есть возможность, не просто финансовый урон ему нанести, но и хорошенечко физически поприжать. Тем более, что с канцелярии открытым текстом сообщили, что Вяземским в столице уже не рады. А это означало карт бланш на любые действия, вплоть до самых жёстких.
Идеальный момент для окончательного решения тянущейся несколько сот лет вражды.
– Григорий! – позвал он громко своего директора по связям с общественностью, что ожидал за дверью рабочего кабинета. Трубецкой считал себя новатором и старался избегать набивших оскомину названий должностей, к тому же глава безопасности – это звучало угрожающе. А директор по связям с общественностью было свежо, ново и не избито. И самое главное, не несло того опасного и тревожащего флера, что заранее пугал людей. Одно дело, когда тебя вызывают к безопаснику на разговор, и хочется заранее написать завещание, мало ли что, и совсем другое дело, когда к тебе заглянул улыбчивый директор по связям с общественностью и мило побеседовал за кружкой чая.
Впрочем, отдел безопасности, как раз курируемый директором по СсО таки был, но в быту не отсвечивал, выполняя задачи негласного характера. А вот для гласных функций охраны, глав рода и территории существовала служба сервиса. По-русски – обслуживания, но на английский манер звучало лучше, поэтому по существу охранники, назывались – сервис менеджер, старший сервис менеджер и так далее. Трубецкой вообще любил использовать английский язык, считая его языком делового общения, благо, имел весьма обширные торговые контракты с зарубежными партнёрами, поэтому в таблице должностей человек непосвящённый мог долго гадать: кто есть кто. Ну а как догадаться, если не знать, что клининг-мастер это самая обыкновенная уборщица, а офис-менеджер это секретарь. Да и вообще, слово менеджер пестрело буквально повсюду, процентов восемьдесят персонала были самыми разными менеджерами и в этой безликой массе можно было потеряться.
– Сергей Евлампиевич, добрый день! – директор по связям был в идеально отутюженном костюме и с неизменно папкой из коричневой тисненой кожи в руках.
– Присаживайся, Григорий, – широким жестом показал Трубецкой на места за длинным рабочим “Т”-образным столом, – кофе будешь?
– Не откажусь, Сергей Евлампиевич, кивнул мужчина, укладывая папку на стол чуть сбоку от себя.
Демократичный стиль поведения был тоже фирменной карточкой Трубецкого, подчёркнуто избегающего в общении с подчинёнными обращения господин – к нему и холуй, холоп и прочее, к слугам рода. Другие аристократы этого не понимали и только посмеивались, считая очередной придурью подвинутого на всём западном главы рода Трубецких, но плюс от этого имелся и очень существенный. Слуги своего хозяина за такое отношение по настоящему уважали и любили, и верность их держалась именно на этом, а не на страхе, что, по мнению Трубецкого положительно сказывалось на производительности и эффективности подчинённых, работающих не за страх, так сказать, а за совесть.
– В общем, слушай Григорий, – произнёс глава рода, пригубляя крепкий кофе из чашки поставленной перед ним улыбчивой офис-менеджером в строгой белой блузке и обтягивающей юбке-карандаш, – ты помнишь нашу работу по Вяземским? И неприятный конфуз с твоим подчинённым, Можаем – насколько помню, и его соседкой.
– Помню, – кивнул директор по связям, – но там мутное дело. Никогда их вдвоём не замечали, и тут вдруг они решили заняться сексом да ещё и в каких-то гаражах, как будто им кто-то мешал делать это в собственных квартирах.
– Мутное, это ты правильно сказал, – кивнул Трубецкой, – но это уже не столь важно, как и почему они там оказались. Главное, мне сейчас звонили с канцелярии, и прямо сказали, что в этом убийстве замешаны Вяземские. Их рук дело.
– Вот сволочи, – выругался Григорий, – девчонке то всего-ничего было, да и маг она очень посредственный была.
– Сильно они нам отомстить хотели, – произнёс глава рода, – но ничего, император ясно своё неудовольствие таким беспределом высказал, и нам обещан полный карт-бланш в действиях против Вяземских.
– А помощь? – поднял голову директор по связям, быстро делая пометки в блокноте.
– Нет, было чётко обозначено, что мы должны самостоятельно эту проблему решить. Но в средствах можно особо не стесняться, главное сильно не шуметь.
– Понял, Сергей Евлампиевич, – кивнул Григорий. Затем спросил:
– Сколько даёте на проработки первично плана?
– Сутки. Затем соберёмся здесь у меня и уже тщательно всё обсудим.
* * *Полковник полиции Плотников Василий Андреевич обладал обширной негласной сетью агентов, никак не включенных в официальный агентурный аппарат и уж тем более не проходящих в группе регистрации управления, и поэтому знал куда больше, чем представлял куратор от имперской канцелярии и сейчас, получая сообщения от агентов он уже видел, как два рода начинают накапливать силы для войны, столкнутые лбами, и едко и довольно улыбался. Пусть раньше, чем они были готовы, но это началось, оставалось лишь, как только начнутся боевые действия, не дать им заглохнуть, и вовлечь как можно больше участников, чтобы процесс стал неуправляемым и тогда… Тогда, возможно, всё поменяется. Но об этом думать было слишком рано и слишком опасно, и полковник привычно очистил свой мозг, заполняя его обычными рабочими вопросами.
Глава 22
