Личный аптекарь императора. Том 8 - Егор Золотарев
— То есть нет другого способа определить, на что у него аллергия? — с сомнением спросил Прохор. — Получается, что мы будем полагаться только на его память и честность? А вдруг больной захочет нас обмануть или подыграть другой команде? Мы будем думать, что у него аллергия на пыль, а на самом деле, он перед тем, как прийти, понюхал лилии.
— Всё может быть, — кивнул Федя и устало вздохнул. — Но я не знаю, как ещё можно выявить то, на что среагировал организм.
Все повернулись ко мне и вопросительно уставились. В конце концов это я ведущий маг в команде.
— Положитесь на меня. Я подскажу, но вы должны сами прийти к правильному выводу.
— Но как ты определишь аллерген? — с нажимом спросил Прохор.
— Это моё дело, — улыбнулся я.
Наступила тишина. Они уже поняли, что я знаю куда больше, чем они, но всё равно не могли полностью положиться на меня.
— Федя, а откуда тебе копия испытаний? — прервал затянувшееся молчание Сеня.
— У меня тоже есть кое-какие секретики, — улыбнулся Федя.
— А твой секретик не Алиса зовут? — хохотнул Прохор.
Размыслов не стал отвечать, а полез в холодильник. Вскоре на столе перед нами лежали колбасная нарезка, куски плавленного сыра, кисть винограда и две бутылки хереса.
Мы ещё раз обсудили завтрашние испытания, выпили херес и разошлись. Когда мы с Сеней зашли в квартиру, то поняли, что количество гостей увеличилось. Пришли академические друзья Вани и подружки Лены. Пожалуй, мне начала нравиться студенческая жизнь. Я наконец-то выдохнул и просто наслаждался общением, совершенно позабыв про Грачёва и надвигающуюся войну.
* * *
Платон Грачёв перебрался из подвала бродяги только когда труп бедолаги начал нещадно вонять и привлекать внимание собак. А те в свою очередь могли привести собачников.
Сейчас он жил в небольшом аккуратном домике в одном из дачных поселений вокруг столицы. Соседям он представился сыном старушки, которая там проживала, а саму старушку закопал в выгребной яме на участке, завалив сверху всяким хламом и песком.
Уже несколько недель он бился над зельями, которые удалось украсть у Филатова. Он смог более-менее точно определить, какие растения использовал одаренный аптекарь и даже соотношение, но сколько бы не старался повторить, ничего не выходило. Явно есть что-то ещё. То, что связывает одно с другим, но он никак не мог понять, что именно.
— Чёрт побери! — он с силой выбросил стеклянную банку, в которой пытался создать зелье, которое вспыхивало лучше любого горючего.
Банка разбилась, и темно-зелёная жидкость растеклась по стене, оставляя подтёки. Это был очередной неудачный эксперимент.
Раздосадованный неудачей, он вышел на улицу и втянул носом холодный воздух. Вдруг он вспомнил, что именно так делал Филатов — принюхивался. Он обнюхивал место пожара, когда Платон хотел поговорить с Распутиным и вывез его из тюрьмы. Он принюхивался, когда пришёл за ним в скит.
Зачем он это делал? У него какой-то особенный нюх? Грачёв вновь зашёл в дом, подошёл к осколкам банки и, склонившись, понюхал полученную жижу. Пахнет травой.
Чтобы как-то отвлечься от неприятных мыслей о собственной никчемности в алхимии, он включил телевизор, где транслировали этап турнира. Когда показывали команду ММА, Платон буквально прилипал к экрану, следя за действиями Филатова и снова заметил еле различимое движение носом. Он принюхивался!
В голове возникла мысль, которая заставила его улыбнуться. А что если сделать его своим ручным подмастерьем и заодно выведать все его тайны. Грачёв выключил телевизор, опустился за стол и, взяв ручку с листом, принялся придумывать артефакт, который поможет подчинить Александра Филатова.
Глава 23
На следующее утро нас с самого утра предупредили, что на этот раз аптекари будут соревноваться в ботаническом саду. Я даже обрадовался. Мне нравился этот сад. Такого многообразия растений не было нигде.
По пути заехал за Размысловым и Сеней, и мы двинулись в сторону ботанического сада. Я целенаправленно выехал на полчаса раньше, чтобы занять место на парковке, но всё равно пришлось постараться, чтобы припарковать машину.
Вокруг сада было плотное кольцо из зрителей, которых не пускали на территорию. У ворот толпились участники турнира.
— Мы здесь! — махнул нам издали Прохор.
Мы подошли к команде. Они о чём-то переговаривались и угрюмо посматривали на Размыслова.
— Федя, кажется, ты говорил, что у нас будут совсем другие испытания? — прищурившись, проговорил Влад. — А нас вызвали сюда. Наверняка будем искать лекарственные травы.
— Сам не знаю, что такое, — развёл он руками. — Не могла меня Алиса подвести. Она же с секретаршей нашего декана дружит.
— Погодите спорить. Может, здесь нам и придётся проходить испытание со светящейся жидкостью, — прервал я их.
— Сомневаюсь. Это задание можно было дать в нашей лаборатории. Зачем тащиться через весь город в этот сад? — махнул он рукой в сторону закрытых ворот. — Ещё и не впускают. Сколько можно здесь торчать? Холодно же!
Влад явно был в плохом настроении. Возможно, всё дело в том, что у него болело горло, ведь он до сих пор говорил с хрипотцой.
— Выпей, — я протянул ему зелье «Исцеления».
— Зачем? Мне ничего не надо. У меня почти ничего не болит, — отмахнулся он.
— Ты превратился в ворчливую недовольную бабку. Это нам не поможет победить. Выпей и станет лучше, — с нажимом сказал я.
— Эх, ладно. Что с тобой спорить? — он понюхал ароматное зелье и начал пить мелкими глотками.
Не успел он проглотить последнюю каплю, как рядом с нами возник верзила-аптекарь из петербургской академии.
— Я всё видел! Что вы такое пьёте, а? Не знаете, что допинг запрещён? Я сейчас организаторов позову!
Мы переглянулись. Бедняга, он даже не знает, с кем связался. Членам моей команды явно требовалась разрядка, а тут такой хороший повод.
— Слышь, утырок, — Федя ткнул его пальцем в грудь. — Во-первых, на допинг проверяют только во время спортивных соревнований, а не магических. Во-вторых, это просто лекарство от боли в горло и, прежде чем вопить, надо было у нас сначала спросить. А, в-третьих, вали отсюда, пока цел.
— ЧЁ⁈ — верзила грубо оттолкнул Федю, за что получил удар по корпусу от Прохора и со стоном сложился пополам.
— А-ах ты, сволочь. Больно же, — простонал он.
Святослав двумя пальцами взял
