Законы жанра - Сергей Сергеевич Мусаниф

Невысокий пожилой человечек (возможно, это был гладковыбритый гном) снял очки и принялся вытирать их полой халата.

— Сложный случай, — сказал он. — Скажите, где и при каких обстоятельствах вами была получена эта травма?

— Один мой знакомый на протяжении нескольких лет ломал мне пальцы молотком, — объяснила я. — Ну, может быть, не он сам, но это делали по его приказу.

— Он еще жив?

— А это имеет какое-то отношение к постановке диагноза и назначению лечения?

— По правде говоря, нет, — сказал целитель. — Этот вопрос был продиктован исключительно моей любознательностью.

— Он жив, — сказала я. — Я пока не решила, как с ним поступлю, и сейчас мы поддерживаем… рабочие отношения.

— Хм, — сказал целитель.

— Думаете, проблема в этом? — спросила я, и перед моим взором сразу же возникла картинка с проломленной, исключительно в терапевтических целях, разумеется, головой Смита. Зрелище это не было лишено приятности.

— Нет, не думаю, — сказал целитель. — Просто это несколько… неожиданно, учитывая известные мне обстоятельства.

Когда я пришла к нему на консультацию, первым делом он попросил открыть для него все мои характеристики. Между нами состоялась небольшая дискуссия, в ходе которой он ссылался на врачебную тайну, а я несколько раз упоминала о возможности проломить излишне любопытную голову топором, но в итоге мы пришли к соглашению, и я показала ему свои статы, что в Мирах Бесконечной Войны считалось процессом довольно интимным.

Надо отдать целителю должное, ему удалось практически полностью скрыть и изумление, и испуг, и минут пятнадцать он изучал все эти таблицы с довольно профессиональным видом. И только после этого перешел к осмотру той части тела, которая меня больше всего беспокоила.

Так что он знал, кем были мои родители, поэтому мог ожидать другой линии поведения по отношению к моему обидчику. Но, в конце концов, я — сержант Кэррингтон, а не неумолимая машина для зверских кровавых убийств. По крайней мере, большую часть времени.

— Отец не в курсе, — сказала я.

— Что ж, это многое объясняет. Я не буду спрашивать вас о сопутствующих обстоятельствах, поскольку могу сделать некоторые выводы на основе анамнеза и проведенного мной осмотра. Системный характер травмы, которая повторялась несколько лет, перевел ее из разряда временных эффектов в разряд эффектов постоянных, и я полагаю, что никаким эликсиром или заклинанием нам этот эффект снять не удастся.

— Жаль, — сказала я.

Я была уже большой девочкой и не верила в сказки, поэтому и не думала, что все окажется так легко, но где-то в глубине души все-таки пряталась надежда, что проблему можно будет решить за один этот визит, и я почувствовала легкий укол разочарования.

— К сожалению, медицина здесь бессильна, — сказал целитель. — Но, к счастью, в этом мире мы не ограничены одной только медициной.

— Что вы имеете в виду?

— Я посоветовал бы вам поискать решение в церкви.

— В какой-то конкретной церкви?

— Нет, выбор конфессии здесь решающего значения не имеет. Но чем больше церковь, тем больше шансов, что в ней найдется способный вам помочь специалист. Поэтому на вашем месте я отправился бы в какой-нибудь большой храм и попытался пробиться на прием к верховному настоятелю. В идеальном случае — к Первожрецу.

— То есть, все настолько серьезно?

— Полагаю, что настолько.

— Но почему так? — спросила я. — Ведь травма нанесена обычными людьми…

— В данном случае решающее значение имеет не то, кто они, а то, кто вы, — сказал он. — Я уверен, что будь вы обычным человеком, нам бы удалось решить проблему за несколько терапевтических сеансов. Но вы — полубог, и этот факт все усложняет, и средства, которые я применил бы для обычного игрока, вам не помогут. Вам известно, какие требования следует выполнить для полного обретения божественного статуса?

— Я не уверена, — сказала я.

— Советую вам выяснить это наверняка и выполнить эти требования, с огромной долей вероятности вследствие этого эффект уйдет без дополнительного вмешательства.

— А если я не хочу?

— Почему вы можете не хотеть?

— Потому что мне не нравится, богиней чего мне предназначено стать, — пожалуй, связанный врачебной тайной целитель был одним из немногих людей, с которыми я могла быть откровенна. Что в этом мире, что в любом другом.

Тем более, что вероятность еще одной нашей встречи стремилась к нулю. Я не собиралась задерживаться в Мирах Бесконечной Войны дольше, чем было необходимо для поисков пути домой. Иными словами, у меня было намерение убраться отсюда при первой же подвернувшейся возможности.

А рука… ну, я просто решила попробовать. Не упускать же шансы, какими бы призрачными они ни были.

— Разве такое может быть доподлинно известно заранее? — удивился целитель.

— У меня есть некоторые догадки, — сказала я.

— Думаете, что пойдете по стопам вашей матери? — уточнил он. — Война и секс, это достаточно неплохо. Две основные движущие силы нашего мира. Даже если вы унаследуете ее способности, что далеко не факт, ибо обычно в таких делах не существует прямого наследования, я не вижу в этом ничего отталкивающего. Гораздо неприятнее, на мой взгляд, быть покровителем каких-нибудь пауков или вовсе богом-хранителем, привязанным к определённой местности, хотя и за такое многие игроки готовы были бы полностью опустошить свой инвентарь. И даже если ваши опасения справедливы, это не означает, что вы должны быть точной копией своей матери. Для сохранения божественного статуса и всех тех бонусов, которые он дает, необходимо выполнять всего лишь определённый минимум условий, и я уверен, что кровавые жертвоприношения или безудержные оргии с неограниченных составом участников в этот набор не входят.

— Борден говорил примерно то же самое, — пробормотала я.

— Борден? — оживился он. — Вы знакомы со Смертью?

— Ужинали пару раз, — сказала я, не впадая в подробности.

— В таком случае, мне остается только присоединиться к его мнению, — сказал целитель.

— Что ж, спасибо, — сказала я, допивая клубничный смузи. — Сколько я вам должна за консультацию?

— Нисколько. Не похоже, что я вам сильно помог. Разве что советом, а советы, как известно, ценятся весьма недорого, — он улыбнулся. — Мои вообще обходятся мне даром, поэтому я готов облагодетельствовать ими всех, кто желает слушать.

— Но