Клуб алкогольных напитков - Айгуль Айратовна Гизатуллина
— Ты ненавидишь меня? — задал вопрос Кумыс, чтобы понять, что испытывает к нему его пассия, ведь мимика последних дней у нее была мало изменчивой.
Девушка дала себе пару секунд на раздумье и все же решила соврать. Профессию гейши из себя сложно выкинуть и забыть.
— Нет. Ты просто стал пешкой в чужой игре, — понимающе, ответила она.
Кумыс тяжело выдохнул. Будто камень с души свалился. И даже настроение поднялось. Это действительно было облегчение сродни приему психолога, когда вы признаетесь в самом страшном и перестаете бояться осуждения, начинаете принимать своих демонов за что-то реально родное и спокойно с ними уживаетесь в последующем.
— Спасибо. Спасибо, Саке, правда, — улыбнулся он ей, но вспомнил о времени. — Мне надо бежать, и резко вскочил, — хотя знала бы ты как я не хочу от тебя уходить, — провел он кончиками пальцев по изгибу ее лица, а потом опомнившись, добавил, — но мне все же придется тебя закрыть здесь. Прости.
Девушка усмехнулась, но кивнула.
— Все же лучше, чем вонючий контейнер, — понимая, что лишь один шаг отделяет ее от свободы.
И Кумыс убежал. Казалось, что освобождение от чувства вины подарило ему крылья. Хотя, возможно, так оно и было.
Он не учел лишь одного: Текилу, что буквально минут десять назад уехала с этой самой парковки.
Приехав в ресторан, опоздав лишь на несколько минут, учитывая, что он выжимал из машины максимум, за что потом поступит бесконечный счет за превышение скорости, Кумыс, на ходу поправляя одежду и волосы, и весь навеселе залетел в тихое заведение под названием The Four Rooms Of Mrs. Safije, где за столиком у окна сидела прекрасная креолка. От нее невозможно было оторвать глаз: гордая с необычной внешностью и в шикарном платье от Кристиана Диора делали ее пленительно неуместной в столь уютном зале. Ей бы блистать сейчас на подиумах Парижа и не меньше! Но что-то было в ее глазах, то ли растекшаяся тушь, наскоро вытертая салфеткой, то ли краснота щек, что выглядывала и через хороший мейк-ап — то, что не давало покоя Кумысу, едва он подошел к их столу.
— Ты прекрасна, — проговорил он вместо приветствия, понимая, что одет слегка не в самый уместный наряд: для ресторана еще терпимо, но не для Текилы. Рядом с ней мужчина выглядел как плебей на балу патрициев.
Текила грустно улыбнулась и кивнула. Кумыс окончательно убедился, что вечер не принесет ничего хорошего, поэтому сразу перешел к делу. Смысл тянуть формальности вперемешку с любезностями.
— Что-то случилось?
Текила, не отрываясь, смотрела в его глаза, при этом проводя кистью рук по краю бокала красного вина и создавая скрипучий звук. К ним подошел официант и, поздоровавшись с Кумысом, предложил меню. Едва он ушел, она отложила его и положила голову на руки. Было видно, что она хотела сказать ему многое, но не знала с чего начать. В итоге, когда Кумыс мимикой вновь напомнил о своем вопросе, сказала.
— Я знала, что у тебя есть другая. Только не понимала, зачем тебе я и вообще, к чему были наши эти отношения последних дней.
Кумыс онемел. Он ждал чего-то, но без конкретики, поэтому был ошеломлен осведомленностью Текилы до глубины души. Шестеренки начали свой лихорадочный бег, но никак не могли выбрать наиболее уместный ответ, поэтому он решил потянуть время.
— С чего ты взяла? — выпивая стакан воды спросил мужчина.
— Не делай из меня дуру, Кумыс! Я все собственными глазами видела, буквально четверть часа назад!
— Где видела и что видела? — в то время думая: «авось пронесет, и она его с кем-то спутала».
— Ты сейчас серьезно? — Текила начала кипеть под стать своему градусу. — Я видела тебя в мотеле с какой-то уродиной! Откуда только такую нашел? Со скотного двора что ли? — не известно, что было более обидно Текиле сейчас: то, что он ей все же изменял, или то, что променял ее на какую-то второсортную страхолюдину.
— Вот как, — лишь ответил мужчина, а про себя радуясь, что она хоть не узнала в грязных тряпках Саке.
— И это все, что ты мне можешь ответить? — встав из-за стола, закричала Текила, привлекая всеобщее внимание, что, естественно, не понравилось ее спутнику.
— Сядь, пожалуйста и давай поговорим, — предложил он, сам не зная, о чем тут вообще говорить.
— Даже не подумаю! — так же продолжила орать она. — И знаешь что! Пошел ты! — и эффектно скользнула на ковровую дорожку, что вела к выходу.
— Подожди, Текила, — остановил ее Кумыс, схватив за локоть и притянув к себе.
— Отпусти меня ты, скотина! — вырывалась она, в то время как в зале все притихли и ждали продолжения разыгравшегося спектакля.
— Извините, у вас все в порядке? — подошел к ним администратор.
— Да! — ответил Кумыс.
— Нет! — выкрикнула женщина.
— Мне очень жаль, но я должен попросить вас выяснять отношения в другом месте. Вы мешаете трапезе других наших посетителей, — сделал выговор им вышеуказанный персонал.
За время его речи, Текила все же смогла освободить свою руку и надменно пройти мимо администратора, как львица, выпущенная на волю.
— Проклятье! — выругался Кумыс и последовал за нею.
На улице была прохладная погода, а ясные звезды над головой предвещали заморозки.
— Текила, послушай меня, — пытался остановить ее кавалер.
Но она молча шла быстрым шагом, на столько, насколько позволял вырез ее платья и высокие каблуки.
— Ну стой же ты, — схватил ее Кумыс, отчего она начала вопить, что есть мочи. К счастью, на этот раз обошлось без зрителей. Благодаря тому, что ресторан находился в стороне от исторического шумного центра самого старого города, похожего на базар, это давало ощущение, что находишься в каком-то чисто европейском городке Италии, Франции или Вены.
Кумыс попытался зажать ей рот, но та в ответ укусила его и со всей дури каблуком наехала на его ботинок, от чего он ослабил хватку, а она, воспользовавшись ею, высвободилась и так же быстро и гордо прошествовала к своей машине. Разочарованию ее сейчас не было предела.
Кумыс на этот раз не пошел за нею, он так и остался смотреть, как женщина его мечты уезжает от него и понимал, что ни за какие звезды с небес не вернет ее уже обратно. Парень, конечно же, попробует — с чем черт не шутит, но наперед можно было понять, чем это все в итоге закончится.
Выход без сомнения был: рассказать ей правду. Точнее часть ее, упуская про его чувства
