Моё пост-имаго - Владимир Торин
- Эээ… хорошо,- негромко сказал помощник главы кафедры Лепидоптерологии.- Вы ведь не будете против, если я при этом займусь раскрытием?
- Простите, чем?
- Раскрытием. Это подготовка экземпляров для занесения их в списки.
- Мистер Келпи,- сухо проговорил доктор Доу.- Сейчас на это нет времени ни у нас, ни у вас, и я бы советовал вам…
- О, нет-нет!- возмутился и порозовел бабочник.- Боюсь, я не могу отложить это дело на потом, поскольку многие экземпляры будут безнадежно испорчены.
Мистер Келпи торопливо поднялся на ноги и вышел из-за стола:
- Мы прекрасно можем поговорить и во время раскрытия, уверяю вас. Прошу, проследуйте за мной в эксикаторную комнату.
Мистер Келпи прошел мимо пылающего молчаливым возмущением доктора и недоуменного Джаспера и покинул кабинет. Посетителям не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним. Заместитель главы кафедры отворил соседнюю дверь, повернул газовый вентиль и осветил небольшое помещение, отдаленно походящее на медицинскую операционную. Белый кафель, непонятного назначения машины, множество банок на полках, оцинкованный рабочий стол, тут же поселивший в голове у Джаспера дурные мысли об операциях, и столешница, идущая вдоль стен по всему контуру помещения.
- Мы здесь разглаживаем бабочек,- пояснил мистер Келпи, снял с вешалки белый полотняный фартук и надел его.- Не все они поступают к нам в развернутом виде, сразу же готовые для экспозиций и коллекций.
Мистер Келпи подошел к одной из машин и принялся заводить ее рычагом. Механизм загудел. Лепидоптеролог извлек из кармана пачку спичек и поджег горелку, открутил вентиль, поддавая жару; жидкость в стеклянных сосудах, установленных наверху машины, начала нагреваться.
- Мы используем здесь пар,- добавил бабочник.- Пар расправляет сморщенные, слепленные крылышки. Эти стеклянные эксикаторы,- он указал на сосуды,- основной инструмент для того, чтобы экспонат стал, собственно, экспонатом. До тех пор это всего лишь заготовки.
Мистер Келпи повернул одну из ручек на основном корпусе машины, и в эксикаторы посыпались бесцветные игольчатые кристаллы.
- А это фенол, карболовая кислота, чтобы предохранить заготовки от гнили и плесени. Заплесневелая бабочка – что может быть хуже!
Доктор Доу мог бы перечислить множество вещей похуже, вроде ампутации, выдергивания зубов и человеческого храпа, но промолчал.
- Фенол токсичен,- заметил он вместо этого.- Вы ведь осведомлены об этом?
- Разумеется.- Мистер Келпи указал на тонкие трубки-гармошки, ведущие от котлов куда-то прочь из помещения.- Мы отводим кислотные пары прямо к арахнологам. Никогда не любил пауков…- Он хихикнул, но наткнулся на настороженные и преисполненные подозрительности взгляды.- Я шучу-шучу! Что же вы!
Мистер Келпи позволил машине работать автономно, а сам сел за рабочий стол. Зажег настольную лампу, взял в руки пинцет и склонился над сложной системой увеличительных стекол.
- Ой-ой-ой,- пробормотал он себе под нос.- Головка глядит набок. Это так некрасиво, так неизящно… Но ничего, детка, мы все поправим…
Джаспер разглядывал бабочек, которые уже сохли, прицепленные к лентам на столе булавками. Ему вдруг на мгновение стало нехорошо. Что-то кольнуло глубоко в груди, словно его самого укололи булавкой. Но недомогание прошло почти сразу, как появилось.
Жидкость в емкостях забурлила, раздался свисток, и мистер Келпи направился к машине. Он взял тонкую лопаточку, на которой лежали два сморщенных комка, и положил их на тонкую сеточку, натянутую на обруч. Сам этот обруч он поставил на специальные ножки в сухой части стеклянного эксикатора, плотно закрыл крышку, предоставив пару проходить через сеточку из нижней части сосуда в верхнюю.
Доктор Доу устал ходить вокруг да около, или же, что более соответствовало ситуации, бессмысленно топтаться на месте и тратить драгоценное время:
- Мистер Келпи, скоро сюда прибудет полиция.
- Полиция?- удивился мистер Келпи. Он взял со столешницы несколько разномастных булавок.
- Именно. Они явятся арестовать вас.
- Но за что?!- Мистер Келпи вдруг замер и испуганно глянул на доктора, перевел взгляд на Джаспера.- Я ведь ничего не сделал.
Доктор покачал головой, а мальчик сказал:
- Они думают, что вы убили профессора Руффуса, мистер Келпи.
- Что? Я… я не убивал его… Зачем мне это делать?! Мы были очень дружны с профессором! Я его знаю двадцать лет!
- Они считают, что вы убили его, а до того убили и профессора Гиблинга, чтобы встать во главе кафедры.
- Смехотворно!- презрительно рассмеялся мистер Келпи.
Доктор шагнул к нему, и бабочник испуганно отпрянул. После чего понял, как это подозрительно выглядело, и, собрав всю свою волю в кулак, с вызовом дернул головой и отправился к рабочему столу, где принялся нервно протыкать булавками уже расправленных бабочек.
- Мистер Келпи, вы ведь были на вокзале в то утро,- сказал доктор Доу.- Не отрицайте, я узнал вас – вы натолкнулись на меня, когда пытались скрыться с Черным Мотыльком в кофре. Просто расскажите нам, что случилось.
- Я не убивал профессора!
- Разумеется. Это сделал Черный Мотылек. Расскажите, что произошло в купе.
- Я ничего не знаю…
- Достаточно, мистер Келпи,- сказал доктор Доу таким голосом, что бабочник понял: юлить ему больше не следует. Помощник главы кафедры вскочил из-за стола, быстро подошел к эксикатору и дернул рычаг, останавливая шипящую и пыхтящую машину, после чего обернулся к посетителям. Он был совершенно подавлен и очень несчастен.
- Я должен перед вами извиниться, доктор,- сказал он, опустив голову.- Я действительно хотел вам помочь в поисках, когда вы пришли ко мне перед шквалом. Но я боялся, боялся, что вы не поверите.
- Мы не полиция. Мы вам поверим, если вы будете честны. Мы вам поможем.
- Мне никто не поможет…
- Просто расскажите нам.
Мистер Келпи пытался нащупать в кармане свое лекарство, но не находил его.
- Кажется, я забыл средство от лихорадки в кабинете…
- Мистер Келпи!
- Да-да.- Бабочник сконфуженно выдохнул.- Все верно, я был на вокзале. Профессор Руффус прислал мне семафорной почтой из порта Керруотер письмо. В нем он просил меня прийти на вокзал и встретить его, но велел держать это в секрете. Даже от профессора Гиблинга. Он полагал, что профессор жив. Профессор Руффус велел мне не опаздывать, поскольку любая задержка, по его словам, могла грозить жуткими последствиями. Я должен был явиться на перрон незадолго до прибытия поезда «Дурбурд», а когда он придет, сразу же зайти
