Апокалипсис 1920 - Артем Рудик
– Кое-какой план у меня есть. Мы не будем устраивать резню. Пусть внутренний круг в разных странах поубивает друг друга, ну например за сладкую, внезапно освободившуюся должность. Допустим, Короля Духа. Кураторы разнесут весть, а человеческая жажда власти сделает всё остальное. Мы точно обезглавим основные направления, а уж всякая мелочь и подручные сами разбегутся, без своих вожаков.
– А те, кто выживет в борьбе?
– Их мы убьём сами. Или заставим кого-нибудь их убить. В общем, как обычно.
– А мы сами?
– Думаю, если мы больше не будем отдавать приказы в правительствах и лишимся Внешнего круга, то вполне удовлетворим Ванджина в их стремлении дать людям больше свободы мысли. Так что можем остаться жить обычную жизнь. Хочешь тайную, хочешь какую-нибудь другую...
– Ты как-то странно помрачнел, Австер.
Я сглотнул слюну, понимая, что мне надо будет сказать о своём решении вслух. Слова отчётливо звучали в моей головы, но никак не лезли на мой проклятый язык. Немного посверлив взглядом снег, блестящий под полной луной, я наконец собрался и сказал:
– Вы можете остаться жить. Я решил, что мне это всё уже малость надоело.
– Надоело?
– Надоела эта бессмысленная вечность. Пока я не услышал то, что мне сказали духи, я думал, что у меня есть хоть какая-то высшая цель. Следить, охранять, направлять и прочее. Но теперь, я окажусь лишён единственного, что наполняло жизнь в этой иллюзии мира смыслом. Мне больше нечего здесь делать. Мне надоел ты, надоели и все остальные в Совете, надоели люди, надоела грызня, надоел дневной свет и ночная темень. Я больше не хочу в этом участвовать и навсегда ухожу за Границу Смерти.
– Ты решил переехать в Альчеру?
– Я решил, уйти дальше. В неизвестность. Туда, где нет Ванджина. Я долго об этом думал. Долго бродил по этим мрачным лесам. И в итоге решил, что скажу тебе новость о роспуске и уйду.
– Ты с ними не попрощаешься... Что ж, я рад, что ты доверяешь именно мне. Мы с тобой одну судьбу делим. И я принимаю это твоё решение. Думаю, мы закончим все дела и без тебя.
– Я рад. Правда рад. Спасибо, Зефир. – опоссум тепло обнял меня, и я сразу же вдохнул его странный запах, напоминающий о пряностях востока.
Мы простояли так несколько минут. Когда же он меня отпустил, мы лишь кивнули друг другу и двинули в разные стороны: Зефир в сторону подальше от берега, а я же напротив. Набережная пустовала, как и портовый комплекс. Все попрятались по домам и казармам. Кто-то ночевал на кораблях Антанты, пришвартованных к пирсу. Но и те бы не заметили моего приближения к причалам. Никто бы не заметил и того, что я отвязываю лодку от сваи и беру курс на вёслах в сторону Белого моря.
В Альчеру, мир за гранью реального, можно было бы попасть и проще. Достаточно было бы всего лишь умереть. Тогда сознание отделиться от бренного тела и отправиться туда, куда отправляются все души, ни в место, но во время. Время сновидений. Но сейчас, во время моего слегка безумного путешествия за грань реального, мне хотелось иного. Не смерти, с её страданиями и болью.
Даже умирая сотни и тысячи раз до этого, я всё ещё не могу привыкнуть к этой вспышке страха, возникающей при мысли о смерти. И к ощущениям, сопровождающим угасающее сознание, тоже не привыкнешь. Их надо перетерпеть, пережевать и выплюнуть. Как делали шаманы во все времена, "умирая" и "перерождаясь". Как я всегда делал. Но не в этот раз.
В этот раз я просто плыл на север, туда, где таился ШОВ. Трещина в нашей реальности, с которой Ванджина начали своё великое творение. Через него можно было безболезненно перемахнуть через границу смерти, чтобы там умереть ещё раз. На этот раз безвозвратно. Уйти в реальную неизвестность, куда более глубокую, чем может предложить и наш, иллюзорный мир, и даже сама Альчера.
Отсюда, благо, до него добираться гораздо быстрее, чем от моей родной Австралии. Шаманы издревле направлялись именно в Белое море, где и лежал ШОВ, ведущий в земли создателей всего – Ванджина. Мне же оставалось только, согласуясь с течением, выплыть из дельты реки и...
Я откупорил фляжку с соком заккума. Его отвратный запах, напоминающий о гниющих финиках и жжёном масле, ударил мне в ноздри. Я выдохнул и залпом осушил бутылку. Горький, практически ядовитый, вкус, напоминал крепкие настойки на полыни, которые самого стойкого зверя могли отправить в нокаут. Удивительно, как он всё ещё не выжег мне все вкусовые рецепторы. Но, я всё же старался, чтобы как можно меньше жидкости попадало мне на язык, сразу проглатывая большие объёмы обжигающего зелья.
Просто, потому что моей целью было не наслаждение вкусом, от которого дохнут мухи. Мне нужно было успокоиться, притупить чувства и опустошить разум. В гораздо большей степени, нежели та порция, что притупила чувства Зефира, касательно моего несколько несвоевременного ухода. Надеюсь, он будет не сильно скорбеть, когда действие напитка пройдёт. Всё же мы через многое прошли и мне потребовался целый месяц, чтобы наконец-то решиться.
Подумать только, месяц назад мне сказали... Сказали, что дело нашей жизни не имело никакого смысла. Более того, дело, призванное вести всю цивилизацию не то, что завершается... Оно всё это время было лишь пустым звуком, вселенской глупостью! Семьдесят тысяч лет отлаженного механизма тайного управления жизнью целой планетой бессмысленны! А значит и вся моя деятельность...
Нет, я согласен с Ванджина в том, что наше Общество мешало людям проявлять свободу выбора в глобальном масштабе. Мы игрались не только с жизнями конкретных людей, но и судьбами народов, решая свои мелочные споры. И это неправильно, но это давало нам ощущение... цели? Можно сказать и так.
Я не видел особого резона в
