Принцесса где-то там - Сергей Сергеевич Мусаниф
Мы свернули в Ист-Сайд.
Когда он загнал свой пикап на пустырь между сто сорок шестой и сто сорок восьмой улицами, картинка в моей голове окончательно сложилась.
Когда-то здесь была фабрика по производству красок для ткани, потом она обанкротилась, и помещения сдавали всем подряд, а лет десять назад тут случился большой пожар и все постройки выгорели дотла, потому что кому-то очень хотелось получить страховку. С тех пор тут так ничего и не построили, потому как район вокруг образовался достаточно неблагополучный, и респектабельный бизнес сюда соваться не рисковал.
Одно время тут тусовались какие-то молодежные компании, потом наркодилеры использовали территорию для проведения своих сделок. В общем, с каждым годом тут становилось все хуже и хуже, а пару лет назад мы начали находить тут мертвые женские тела.
Все жертвы были изнасилованы, избиты и расчленены, и черт его знает, в какой последовательности это все с ними происходило.
Всего было известно тринадцать или четырнадцать случаев, что позволяло говорить о серии. У этого парня даже было имя – Мясник со сто сорок шестой.
Это была не наша юрисдикция, и мы это дело не вели, но одна из жертв проживала на территории нашего участка, и местные копы обращались к нам за информацией.
Это ж надо было так влипнуть.
Я помнила только общие детали – здоровенный мужик, ездит на грузовике или фургоне, орудует ножом, пилой и другими строительными инструментами, убивает исключительно женщин, охотится на них по ночам или поздним вечером – и они сходились. Нож я уже видела, а другие инструменты вполне могут быть у него в кузове.
Ну неужели нельзя было какую-то другую машину поцарапать?
Он заглушил двигатель, протянул руку и намотал мои волосы на кулак.
– Открой бардачок.
Руки тряслись, пальцы дрожали, мне никак не удавалось нащупать кнопку, и он тряхнул меня за волосы.
– Быстрее.
Я наконец-то открыла бардачок, внутри лежали стандартные полицейские наручники.
– Надень.
Я надела.
– Туже.
Щелк-щелк.
Ситуация, начавшаяся довольно обыденно, катилась в пропасть просто с гиперзвуковой скоростью.
– Отстегни ремень.
Кое-как я справилась и с этой задачей, а в голове уже крутились заголовки завтрашних газет. Что-то типа: «Тело сержанта Кэррингтон, отличившейся в недавней перестрелке, было найдено на пустыре в Ист-Сайде». Или «Мясник со сто сорок шестой добавил на свой счет копа». Или еще какая-нибудь кричащая безвкусная жуть.
Мама будет переживать, наверное…И папа Джон будет переживать. А папа Бэзил, когда узнает… ну, тут мне сложно было представить, что он сделает.
Мясник придвинулся ко мне.
– Открывай дверь.
Стоило мне это сделать, как он вытолкнул меня наружу. Толчок был такой силы, что я не удержалась на ногах и рухнула на четвереньки. Он следом за мной выскочил из кабины и тут же пнул меня по ребрам, выбивая остатки воздуха из легких. Что-то даже хрустнуло, и мне оставалось лишь надеяться, что это были его пальцы.
Хотя вряд ли.
От боли потемнело в глазах.
– Вижу, что тебя уже начали обрабатывать, сука, – сказал он. – Хорошо, это хорошо. Вставай.
Что делать, если за пару часов твоя жизнь превратилась в ад? Как это вообще происходит, в какой момент что-то пошло не так? Допустим, у меня был ответ на последний вопрос. Не надо было разговаривать с незнакомцем на улице ночью, все знают, чем может закончиться такой разговор. Но все думают, что это может произойти с кем угодно, только не с ними.
Но откуда я могла знать, что поцарапаю не чью-то левую тачку, а машину Мясника со сто сорок шестой?
Да я вообще ничего не собиралась царапать, это все трагическая случайность, это…
Я встала. Ночами в Городе уже прохладно, но земля была еще теплая, прогретая дневным солнцем, и я чувствовала ее босыми ногами. Колготки-то уже давно порвались.
– Иди.
Я пошла, прокручивая в голове цепь событий, которые привели меня сюда. Я могла припарковаться в каком угодно другом месте. Я могла тронуться минутой раньше или минутой позже. В конце концов, я могла бы просто посмотреть в зеркало…
Нет, это ни фига не случайность. Не бывает таких случайностей.
А что, если мой сюжет был лишь частью глобального сюжета Мясника, и весь этот ряд событий, что произошли в последнее дни, вел меня именно сюда, на этот пустырь, где я должна буду стать четырнадцатой (или пятнадцатой) жертвой маньяка?
Что ж, судя по тому состоянию, в котором полиция находила тела, времени у меня осталось совсем немного.
– Стой, – сказал он.
Я остановилась. Мы успели отойди от машины всего-то метров на тридцать-сорок.
– Сейчас я расскажу тебе, как будет, – сказал он. – Я пойду в машину, чтобы захватить кое-какие штуки. Ты можешь проявить благоразумие и подождать меня здесь, и тогда ты доживешь до утра. Или ты можешь сделать глупость и побежать, и тогда мы поиграем. Но учти, у меня еще никто не выигрывал.
Он развернулся и пошел обратно, даже не оборачиваясь.
Большинство, наверное, бежит.
Я бы и сама побежала, инстинкт самосохранения настаивал на этом варианте, потому что в обещания, что он оставит меня в живых после всех этих «игр» мне не верилось. Но разумом я понимала, что ночью, босиком, со скованными руками и текущим состоянием организма, на чужой и незнакомой территории, которую он, скорее всего, изучил как свои пять пальцев, у меня шансов нет.
Я упала на землю, пытаясь в темноте нащупать что-то, хотя бы отдаленно напоминающее оружие, а в голове прокручивались все слышанные когда-либо советы, что делать, если на тебя напал маньяк, а пистолет остался в машине.
Большая часть этих советов была уже абсолютно бесполезна.
Не ходи ночью по улицам одна. Потрачено.
Не заговаривай с незнакомцами. Потрачено.
Не садись в машину к незнакомцу. Потрачено.
Когда будешь звать на помощь, кричи «Пожар». Здесь можно орать хоть про пожар, хоть про полицию, хоть про то, что рок-н-ролл мертв, все равно никто не услышит.
Сделай вид, что у тебя в сумочке оружие. Потрачено, у меня и сумочки-то нет.
Если я, коп, умудрилась вляпаться в такое дерьмо, что ж тут с обычных людей-то спрашивать?
Руки нащупали в траве камень размером с куриное яйцо. Небольшой, не особо ухватистый, таким толком и не ударишь. Я сунула его в карман многострадального жакета и принялась искать дальше.
Понятно, что надо ломать его сценарий, но вот какой у него сценарий? Большинство бежит. Те, кто не бегут, наверное, рыдают и молят о пощаде. Судя по тому, что никакие выжившие жертвы этого
