Плацкартный билет - Лада Валентиновна Кутузова
Последнее, что она услышала, было: «Кажется, ты перестарался, Тюха».
Глава 32. Падающая дверь
Что это было?! Катя стояла, не в силах пошевелиться. Она умерла?! Или? Катя вдохнула, и это действие отозвалось колющей болью в лёгких, точно они раскрылись, как у новорождённого. Рядом на корточках сидел Игорь. Хирург смотрел в одну точку, обратившись в соляной столб. Всех задело ложными воспоминаниями. Игорь зашевелился, поднялся и подошёл к ней.
– Ты как? – спросил он.
Катя хотела ответить, но изо рта вырвался всхлип. Игорь неловко прижал её к себе.
– Всё хорошо, – он осторожно похлопал её по спине.
Рядом откашлялся Хирург. Он держался чуть выше поясницы.
– Так ведь и сдохнуть – раз плюнуть, – хрипло произнёс он.
Снял бурдюк и жадно отпил из него. Игорь последовал его примеру, предложив Кате:
– Будешь?
Она с благодарностью приникла к воде. Кате досталось неслабо, будто на самом деле всё произошло. Она не видела, что случилось с попутчиками, но легко догадалась, что тоже ничего хорошего. И незаданный вопрос повис в воздухе.
– Наверное, это возможный исход событий, если бы мы не попали на тёмную дорогу, – предположил Хирург.
– Или пугалка для тех, кто сошёл с пути, – добавил Игорь. – Наказание.
Но Катя сомневалась:
– Мы ведь живые, точно?
Игорь щёлкнул её по носу, но Катя не улыбнулась в ответ, не охнула притворно, а серьёзно посмотрела на него. Игорь сжал её руку и сказал:
– Мы не умерли.
– Ты уверен? Может, мы на том свете?
Игорь притянул Катю к себе и поцеловал в макушку. Она обхватила его руками, и они долго стояли, забыв обо всём. Как подпорки друг для друга. Но Хирург напомнил:
– Думаю, надо выбираться отсюда.
Катя спохватилась: они так и не вышли из ущелья. И неизвестно, сколько ещё идти. А ведь могли бы остаться в южном городке или там, где живёт Яна. После стольких лишений и переживаний цель стала незначительной и нереальной. Потому что сил никаких не осталось – устали.
Катя с трудом карабкалась вверх по верёвке. Она упиралась ногами в каменистый склон, а затем делала рывок вверх. Хирург, который выбрался первым, протянул руку и помог вылезти. Вскоре подтянулся Игорь. Как только последний путник ступил на тёмный путь, провал исчез, как и белая луна – странники вернулись. Хотя стоило ли? Кате сделалось грустно: вдруг они сглупили? Помчались за призрачными миражами, за тенью надежды. Ей сделалось горько. Вдруг они так и не дойдут до радуги?
Мир вокруг окрасился в багровые тона. Пыльная грунтовая дорога, лысые холмы, колючий кустарник примерили на себя королевский пурпур. Лишь луна осталась чёрной. Вскоре они сделали привал, следовало восстановить силы после пережитого. Хворост на костёр удалось наскрести с трудом, да и воды осталось в обрез. Хирург отварил макароны и смешал их с тушёнкой. Остатки еды приберегли на завтрак. Не хотелось останавливаться на ночлег в таком мрачном месте, но отдохнуть не мешало. Катя расстелила куртку и свитер и легла на них. Рядом устроился Игорь, Хирург чуть поодаль.
– Я здесь, – предупредил Игорь, точно охраняя её.
Не спалось. Катя ворочалась, не в силах отмахнуться от надоедливых мыслей. Что же это было? Неужели один из вариантов событий, как в случае с Яной-Аней? Могло свершиться, но… А вдруг так и было? И здесь не они сами, а их копии? Господи, как бы узнать? Чтобы точно. В голове крутилась строчка из песни:
А может быть, и не было меня – скажи.
И кровь, как речка между камней, сама бежит…[8]
Но ведь она звонила маме, и та не бросила трубку в ужасе. Значит, мама думает, что Катя пропала без вести. От сердца отлегло. Она живая, они все живые! Через несколько минут Катя уже спала.
Утром она поделилась выводами с Игорем и Хирургом. Игорь заметно оживился – никому не хочется быть мёртвым, даже при другом развитии событий. Хирург тоже улыбнулся: мол, и нечего переживать было. А сам-то! Катя помнила, какой у него видок был после арки. Словно его из-под асфальтового катка достали. Что он там разглядел? Но Катя с расспросами не лезла: сама не хотела говорить о своём видении, понимала, что и другим тяжело, так что пусть у каждого останутся свои секреты. После завтрака они отправились дальше.
Пыль, жаркое марево, сквозь него очертания предметов смазываются, как на картине, на которую плеснули воду. И безжизненная равнина. Уже через час хочется спрятаться в тень, которой нет вокруг на сотни километров, и никуда не идти. Даже сожалеть нет сил. Просто тупо переставляешь ноги. Одну за другой. Надо. Столько уже позади, что глупо сдаться сейчас. Ведь ещё немного осталось. Наверное.
Дверь. Простая деревянная дверь, коричневая краска потрескалась и облезла. Видна текстура дерева. Поверх полотна приколочены дощечки, рисунок складывается в вытянутые дома с треугольной крышей. Дверь стоит посреди дороги сама по себе. Просто дверь без косяка. Наподобие тех, что они видели на вокзале в Темногорье. Словно новый рубеж на пути, веха.
Путники останавливаются. Снова, как с той злополучной аркой. И ведь не обойти. Точнее, обойти можно, только это плохая идея. Все понимают, что надо двигаться прямо, пройти всю дорогу от альфы до омеги. Это их путь, трудный и тяжёлый, долгий и опасный. Но с него не свернуть. Первым, как всегда, толкает дверь Хирург. Вечно он вызывает огонь на себя, но ничего не происходит. Он делает шаг и ещё, за ним следуют Катя с Игорем, и вот тут дверь за ними падает, и воспоминания накрывают их с головой.
* * *
Первым достаётся Хирургу.
…Дима забрался на крышу сарая. Для восьми лет – это очень высоко, но друг и соперник Вадик уже спрыгнул в сугроб, и нельзя показать свою слабость. Дима стоит на краю крыши. Сугроб высокий, в эту зиму со снегом повезло, но всё равно кажется, что лететь целую вечность. Он делает шаг, перед этим крепко зажмурив глаза, и ныряет вниз. Ботинки и карманы полны снега, даже за шиворот навалилось. Дома мама ворчит, что вся одежда мокрая, но Дима счастлив.
…Дима с бабушкой едут на поезде. Бабушка купила путёвку в южный санаторий, и это первое Димино путешествие. Мимо проносятся рельсы, фонари и деревья. Поезд останавливается в городах, и Дима с интересом
