В центре циклона - Алиса Лунина
Так и оказалось – Егор предложил встретить Новый год вместе.
«Прости, Егор, но я вообще не отмечаю праздники. Никакие». Произнося эту фразу нарочито безразличным, «выработанным» за годы голосом, она подумала, что совсем недавно слышала ее от своего отца. Что ж – она достойная дочь Бориса Гойсмана.
Вернувшись домой, она надела купленное платье, потом вдруг – сама от себя не ожидала, накрасила губы красной помадой и подвела глаза – как любила Дина. Две капли духов из синего флакона «Шалимар» на шею и запястья – вот так.
Взглянув в зеркало, Ая вздрогнула – на нее смотрела Дина. Как они с матерью все-таки похожи… «С Новым годом, мама!» – прошептала Ая. Мертвая Дина из зазеркалья улыбалась ей.
Ая открыла бутылку тосканского вина и устроилась с ним на диване в гостиной. На самом деле Новый год она не празднует двадцать лет. С тех пор, как умерла Дина. Но в каждый новогодний вечер – и это уже тоже традиция – она вспоминает их с матерью последний Новый год.
…По распоряжению Дины в новогодний вечер сторож Николай поставил в гостиной их дома елку. Ель была такой огромной, что Дине с Аей пришлось наряжать ее несколько часов. Нарядив елку, Ая с матерью сели вырезать ангелов из бумаги. Дина смеялась, Ая немного злилась на мать, потому что Динины ангелы выходили дивно красивыми, как и сама Дина, а ее собственные не такими ладными. Потом они украсили «ангелами» весь дом, развели камин, зажгли лампочки на елке. Дина открыла шампанское и даже позволила Ае его попробовать. Они болтали, смотрели новогодний концерт по телевизору, а после полуночи вышли во двор запускать фейерверки.
Это был их последний с Диной Новый год. Через полтора месяца Дины не стало. С тех пор Ая этот праздник не отмечает. Она не отмечала его даже в те периоды жизни, когда у нее были любовники (новогоднюю ночь она всегда проводила одна). Ее установившийся за годы сценарий новогоднего вечера: бокал вина, одиночество (из гостей только все та же подружка «Меланхолия» с гравюры Дюрера), и тишина. Вот как теперь.
Однако тишину вдруг сотряс телефонный звонок. Ая напряглась: неужели ОН все-таки позвонил? Но это был не Макс Четверг. Ей позвонил Данила Сумароков.
– Привет, Кайгородкая, чем занимаешься?
– Чем занимаюсь?! Ловила удовольствия сачком, как бабочек, и вот, представляешь, ни одного не поймала, – усмехнулась Ая, – а сейчас отдыхаю после неудачной охоты.
– Может, поищем их вместе? – предложил Данила.
Ая промолчала, не став говорить, что вообще – то, извини, Даня, у нас с тобой разные сачки. И вообще все разное.
Но Данила не понял ее «вежливого отказа», и сделал еще один заход: – Такие дела, Кайгородская, Новый год, а настроения, понимаешь, нету. Давай встретим Новый год вместе? Замутим что-нибудь безумное?
– Нет, Данила, извини, – вздохнула Ая. – Я занята.
В трубке повисла пауза, потом Данила бодро сказал:
– Да нет проблем, тогда реализую другой сценарий – приглашу какую-нибудь девку, и под бой курантов предамся с ней разврату.
– Хорошая идея! Приятного грехопадения! – доброжелательно ответила Ая и отсоединилась.
Итак, сегодня она отказала Егору и Даниле… На самом деле, в этот вечер она не отказалась бы от встречи только с одним мужчиной, но как раз он ей не позвонил. Ее «чудовище» из сказки так и не подавало вестей. Удивительно, но в детстве история про красавицу и чудовище была ее любимой сказкой. Правда, Ае не нравилось, что чудовище в финале превращалось в принца (она даже как-то сказала Дине, что принцев много, а вот чудовище одно такое на всем свете).
С тех пор прошло много лет, но, похоже, ее предпочтения не изменились.
Ая подошла к окну. Ночная Москва – странное царство – переливалось огнями. В этом королевстве были свои красавицы, короли и принцы, свои шуты, придворные интриганы, и бедный люд… И здесь так редко случались «счастливые» сказочные финалы. Впрочем, что ей до этого королевства?! Ая равнодушно задернула штору; здесь, на шестнадцатом этаже она чувствовала себя, как в башне. Но только она успела подумать о том, как тихо и спокойно в ее башне, как тишину снова нарушили, на сей раз, позвонив в домофон.
Ая подошла к двери – видеокамера отразила площадку перед подъездом и… море цветов. Ая невольно отшатнулась – сколько лет прошло с той трагедии, но цветы все так же вызывают у нее ужас. Пересилив себя, она спросила, кто ей звонит. Незнакомый мужчина ответил, что он – посыльный службы доставки и принес ей букет. С минуту поколебавшись, Ая попросила курьера оставить цветы у консъержа. Когда посыльный ушел, Ая спустилась на первый этаж и оглядела букет. Изысканные орхидеи – дорогой подарок. Сопроводительной записки в букете не оказалось.
Кто из ее отвергнутых ухажеров послал ей цветы? Егор или Данила? Хотя Егору она как-то говорила, что не любит цветы. Так что это либо Данила, который не знает про ее цветофобию, либо… Очередная шутка Четверга? Да не все ли равно. Ая оставила цветы у консъержа и поднялась к себе.
Вернувшись домой, она взяла свой пустой «Дневник радости» и забросила его на самую дальнюю полку в гардеробной. «В моей жизни нет места для радости!» Затем она выпила снотворное – никаких новых годов! Стянула платье и легла спать.
Под самую полночь, на стыке старого и нового года ей приснилось, а может просто подумалось во сне, что этот год будет для нее сложным – ее ждут потрясения, испытания и… любовь.
* * *
За годы, проведенные в Таиланде, Данила успел забыть, какое значение в России придают Новому году – просто сходят с ума по этому празднику, растворяются в массовой эйфории. Это тотальный гипноз елкой и Дедушкой Морозом – с конца декабря до середины января страна впадает в новогодний коллапс. И вот сегодня – утро тридцать первого декабря, и этот день надо как-то прожить.
«Ну что там – елка, оливье, шампанское, кричим «ура» и загадываем желания?! – усмехнулся Данила, – ладно, коль скоро загадывать мне нечего – в виду полного отсутствия желаний, обойдемся без праздника и елки. Разве что позвонить кому, поздравить?» Но и звонить то ему, получалось, – некому, и поздравлять некого, хотя… все же на свете был один человек, которого он хотел поздравить.
Данила набрал телефонный номер тети Ани. Сигнал полетел через всю страну –
