Лучший из худших 3 - Дмитрий Николаевич Дашко
Короче, всё чудесатей и чудесатей, как говорила Алиса.
Понять бы в какую страну чудес я попал…
Всё это мне категорически не нравилось.
— Кузя, что говорят твои локаторы?
— Ничего, — отозвался шоггот.
Эх, а я так надеялся на его способности. Придётся пускать в ход свой НЗ маны. У меня осталось буквально на донышке, но на внутренний тепловизор хватит. Лезть напропалую в амбар, откуда идёт вой, не очень предусмотрительно. Сначала надо проверить, есть ли там что-то живое и сколько его всего.
— Толя, вы что? — совсем испугался Иван Терентьевич.
— Не мешайте, — велел я.
Внутреннее зрение показало, что да, в амбаре кто-то есть, очертания его очень похожи на лежащего человека, который иногда вскидывал голову, и в этот момент мы слышали его вой.
— Кажется, в амбаре раненый. Нужно ему помочь, — сказал я уже на ходу.
В голове вертелись всякие варианты: если он транспортабельный, подгоню мотоцикл, попробую как-то пристроить в коляске. Инженер и на заднем сиденье неплохо прокатится.
Если же всё гораздо серьёзней, придётся вызывать помощь. Всяко в деревне есть и другие телефонные аппараты, за исключением того, что с оборванным проводом. На крайний случай сгоняю к своим за медиками.
В амбаре было темно и пахло сырым сеном. Я зажёг тактический фонарик. Луч высветил копны спрессованного сена, вилы, грабли и ещё какой-то сельскохозяйственный инструмент.
Раненый лежал в пяти метрах от входа прямо на земле. Мы подошли к нему поближе.
— Твою мать! — отшатнулся Иван Терентьевич. — Что это?
Зрелище было неприглядным. Такое чувство, будто несчастного сначала проглотило таинственное существо, а потом выплюнуло, покрыв желудочным соком. И теперь человек переваривался на глазах. Его конечности потеряли очертания, превратившись в обрубки, то тут, то там на теле кускам свисало мясо, торчали обнажённые кости. Голова превратилось в некое пузырящееся желе.
Единственное, что в нём было живое — это взгляд. Я посмотрел в его наполненные отчаянием и мукой глаза, и мне резко стало не по себе. Оттуда на меня глядела бездна.
— Помогите, — прохрипел он и вновь уронил голову.
— Сейчас, — соврал я, стараясь больше не смотреть в его лицо.
Не столько из страха перед происходящим, сколько из боязни, что несчастный догадается, что я ему лгу. Нет такой медицины, что могла бы ему помочь.
— Что тут произошло?
— Помогите, — снова произнёс он.
Остатки его тела вдруг выгнулись дугой и через секунду он замер.
— Отмучился бедолага! — прошептал бледными губами инженер.
— Вам когда-нибудь приходилось сталкиваться с чем-то подобным? — спросил я. — Может, это какая-то эпидемия? Чума… или что-то вроде неё…
Иван Терентьевич отрицательно помотал головой.
— Даже не слышал про такое.
Он спохватился.
— Если это действительно какая-то эпидемия, нужно срочно выбираться отсюда… Надо срочно искать врачей! У меня жена, дети, я не хочу заразиться.
Инженер развернулся и собрался бежать к выходу.
— Не спешите, — сказал я. — Скорее всего, мы уже заразились, и нам нельзя выходить к людям. Вы ж не хотите, чтобы ваша жена и дети тоже вот так… — договаривать слово «умерли» я не стал.
Ивана Терентьевича проняло. Он замер, повернулся ко мне и по бабьи всхлипнул.
— Не хочу…
— Я тоже не хочу. Если суждено умереть, давайте встретим смерть достойно.
— Там, в магазине, наверное есть водка. Давайте выпьем для храбрости. Немного, грамм по сто, мне больше не надо.
— Выпьем, — согласился я. — Но сначала, если у нас хватит времени, надо поставить на дороге предостерегающий плакат и попробуем найти телефон. Надо предупредить людей. Правда, я пока не знаю, с чем…
Мысли у меня откровенно были невесёлые. Не знаю, откуда в посёлке взялся этот загадочный мор, но теперь вроде становилось ясно: людей и животных отсюда успели эвакуировать, этим и объясняется его пустота. Странно, конечно, что нас не предупредили… Ну, наверное, забыли в суматохе, всякое бывает.
— У вас ведь есть противогаз? — поинтересовался он.
— Есть, а вам зачем?
— Дайте его мне… пожалуйста.
— Думаете, что он вас спасёт от заразы? — хмыкнул я.
— Дайте.
— Нет проблем. Берите.
Он напялил себе на лицо противогаз и сразу стал похож на слона из старого анекдота про сына военного: «папа, покажи слоника!»
Я не больно-то верил в возможности этого средства защиты, но раз человек чувствует себя морально легче, пусть потаскает. Повезёт — проживёт парой минут дольше.
— А ты не рано себя хоронишь? — завозился в голове шоггот.
— Что, есть варианты? — с надеждой спросил я.
— Насчёт вариантов не знаю, но я тут провёл что-то вроде диагностики твоего тела и…
— И…
— И ты здоров как бык! — обрадовал меня шоггот.
— То есть во мне сейчас не ползают всякие злобные вирусы?
— В тебе много всякого ползает, но в такого же как этот бедолага ты не превратишься, — успокоил Кузя.
— Уверен?
— Даже не сомневайся.
Тут только до меня дошёл весь кайф фразы «жить стало лучше, жить стало веселей». Я словно заново родился.
— А он как? — Я посмотрел на инженера.
— Ну, забраться в него я не могу, но по внешним признакам, мужик хоть и напуган до усрачки, помирать не собирается. Если только с испуга коньки отдаст.
— Но что здесь произошло?
— Я знаю не больше твоего.
— Если мы не инфицированные, можно возвращаться. Пусть
