Любить сложно, не любить невозможно - Лана Мур
Появилась и Ила. Ранбир почувствовал ее раньше, чем заметил невысокую фигурку и раздуваемые ветром волнистые волосы. Не успев подумать, он сделал шаг навстречу. А Ила, убирая от лица спутанные ветром пряди, подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Она замерла. Окутывающее прозрачно-голубое облако заволновалось и устремилось к Ранбиру. Ила качнулась, словно хотела подойти, но ее взгляд стал отстраненным, а мягкие губы напряглись и приняли твердые очертания. Она оглянулась, будто ждала кого-то, и сразу же из-за стайки девушек вышел Викрам.
Победоносно взглянув на соперника, он взял Илу под руку и повел к машине.
Отступив в тень, Ранбир провожал их взглядом. Сердце сдавило холодом. Отказываясь от девушки, он не представлял, что будет так тяжело видеть ее с другим… с шакалом.
«Она выглядела несчастной», — промелькнуло в мозгу. — «Может, не стоило позволять ей уходить? Попробовать поговорить?»
— Это ее выбор, — Ранбир заставил умолкнуть робкий внутренний голос. — А я должен смириться… и научится жить… без нее, — совсем тихо добавил он. — Да, слушаю, — Ранбир поднес к уху трезвонящий телефон. — Нет, Майра. Ила не со мной. Ее увел Викрам. Майра? — но в трубке уже были только гудки.
Глава 48. Шокирующие открытия
«Нет. Нельзя», — по самому краю сознания скользнула мысль и растаяла, под одновременным напором двух стихий.
Даже сквозь закрытые глаза Майра видела, как наливается пурпуром солнечная желтизна, а огненно-алый, столкнувшись с золотом, рассыпается миллионами искр. Это уже были не осторожные, изучающие ручейки. Цвета набрасывались друг на друга голодными хищниками, вбирая и поглощая. По мере того, как углублялся поцелуй, стиралась и граница. Теперь уже вокруг Майры и Раджита бесновались и сияли языки огненно-желтого пламени. Они налились чернотой, но буквально через мгновение, она сжалась, уплотнилась, задрожала и… растаяла, разлившись внутри приятным теплом.
***Раджит почему-то не сомневался, что Майра ответит на поцелуй. И дело было даже не том, что после вечеринки он посчитал ее легкодоступной, Раджит был настолько уверен в правильности происходящего, что даже не возникло мысли о возможном отказе. И он впился в мягкие податливые губы.
Не смотря на имеющийся, и весьма не скромный опыт, Раджит по-настоящему почувствовал себя ведущим. Он втягивал и отпускал ее губы, слегка прикусывал, пробовал языком на вкус и казалось, что сейчас не губами обхватывает язык Майры, а сам, став текучим, как ртуть, обволакивает ее, растворяя в себе и сливаясь в одно целое.
Поначалу он еще чувствовал под ладонями округлые линии стройного тела, но что-то теплое ударило в солнечное сплетение, и все мысли исчезли, кроме одного желания — повалить Майру на пол и вцепиться зубами ей в загривок.
***Следуя за Раджитом, Маниш оказался у редакции газеты.
— Что ему здесь понадобилось, — досадовал он, дожидаясь журналиста в тени дерева. — Я хочу увидеть Майру, а ему что-то понадобилось на работе!
Маниш нетерпеливо переминался с ноги на ногу и посматривал на тяжелые двери. Солнце заливало улицу горячими лучами, слепило, отражаясь от белых стен домов и сверкающих оконных проемов. Маниш покачнулся и ухватился за ствол дерева. Показалось, что невидимая, но сильная волна ударила в грудь так, что на мгновение потемнело в глазах и он едва удержался на ногах. А вслед за ней возникло неудержимое желание ворваться в редакцию, найти журналиста и заявить о своих правах на Майру, а если репортер не поймет, то отстаивать их силой. Но Маниш не сдвинулся с места. Обламывая ногти и обдирая пальцы, он цеплялся за грубую кору и продолжал ждать.
— Черт возьми! Если бы я не был человеком, всего лишь слабым человеком… — обреченно повторял он.
***Почувствовав, как рука Раджита легла на затылок и сжала волосы, Майра вывернулась из его объятий и отскочила. Какое-то время они растерянно смотрели друг на друга, приходя в себя и дожидаясь, пока тесно сплетенные цвета не распадутся и не вернуться к владельцам. Но сейчас уже пламенно-алый вызолотился, а солнце приобрело закатные краски. И обоих отделял от внешнего мира сверкающий черный контур. Только у Майры сердцевина все еще сверкала ослепительно белым.
Мерцающие коконы пульсировали и подрагивали, готовые при первой возможности снова смешать огненные всполохи с острой солнечной желтизной.
— Невероятно, — прошептал Раджит, а потом нетерпеливо сделал шаг к Майре. — Что мне сейчас сделать, чтобы принять другой облик?
Майра недоуменно сморгнула и отступила еще на шаг.
— Так ты только этого хочешь? Хочешь стать оборотнем? И только поэтому… — она вспыхнула и почувствовала, как как прорезаются клыки, когти, а в груди клокочет предупреждающий рык. Черный контур задрожал и сгустился, став почти осязаемым.
Поймав заинтересованный взгляд журналиста, Майра постаралась совладать с рвущимся на свободу зверем и вонзила в ладони острые загнутые когти.
— Надо выйти из себя, выпустить хищника, — бросила она, и не успел Раджит сориентироваться, как круто развернувшись, вихрем вылетела из архива.
— Майра! — он выскочил следом, но услышал лишь дробный перестук шагов сбегающей с лестницы девушки.
Предчувствие обмануло, журналист просто хотел ей воспользоваться, чтобы приобрести новые способности, стать сильнее, восприимчивей. Выступили злые слезы разочарования, но Майра их смахнула и, хлопнув дверью, выбежала на улицу, прямо в объятия неизвестно откуда появившегося Маниша.
— Я надеялся, что ты здесь! — торопливо шептал он, увлекая девушку к машине. — Пойдем скорее. Викрам сказал, что хочет обратить Илу.
Глава 49. Пещера
Раджит из окна наблюдал, как Майра выскочила на улицу, и, по инерции перебежав дорогу, оказалась на противоположной стороне с каким-то парнем. В густой тени мало что можно было разобрать, но Раджиту удалось рассмотреть, как Майра с парнем бегут к машине.
В груди поднялась горячая волна и ошпарила лицо. Зудели пальцы и десны. Казалось, вот-вот прорежутся клыки, но словно не хватало одного шага в новый мир, а сделать его Раджит не мог — не пускала вставшая перед глазами красная пелена.
— Надо позвонить брату, — донесся с улицы приглушенный стеклом звонкий голос, а следом
