Убойный коктейль с зонтиком - Евгения Оман
– Хорошо бы зашить. – вздохнула Яна, обрабатывая водкой рану на скуле Тода. – Иначе останется некрасивый шрам.
– Не надо. – прошипел Тод, побелевшими пальцами впиваясь себе в колено. – Оставь как есть. Не люблю иголки.
– Сказал человек, покрытый татуировками, – удивилась Яна.
– Потому и не люблю.
– Ой, да просто заклей пластырем. – улыбнулся Оле. – На нас все быстро заживает. К утру будет как новенький.
– Не уверен, что сломанные ребра заживут к утру. – нахмурился Тод. – Пару дней придется отлежаться.
– У тебя ребра сломаны и ты молчишь?! – набросилась на него Яна. – Тоже мне, великий превозмогатор!
– Сильно помял? – впервые с момента их появления подал голос Ян. Похоже, он сегодня принял у брата эстафету молчунов.
– Я все еще дышу и не плююсь кровью, – пожал плечами брат. – Значит внутренности целы. А пару трещин как-нибудь переживу.
– Идем! – скомандовала Яна, чуть ли не силой увлекая его за собой. – Нужно тебя осмотреть и наложить тугую повязку.
– Просто приложи к нему себя! – сложив ладони рупором, проорал им вслед Оле. – Мы не обидимся, если вы задержитесь. Что?!
Он удивленно посмотрел на оставшихся, глядящих на него не то с умилением, не то с облегчением.
– С возвращением, – высказал Ян видимо общую мысль.
– Спасибо.
Оле покраснел и опустил глаза. Ему стало стыдно и одновременно очень тепло на душе.
Глава 38
Март. Наши дни.
Тод проснулся уже засветло и долго лежал, боясь не только пошевелиться, но и слишком глубоко вдохнуть. Но боялся он не боли в сломанных ребрах и треснувшей грудине, а того, что все это может исчезнуть в любой момент. Робкий лучик весеннего солнца на щеке, приятная прохлада шелковых простыней, уютный и немного непривычный аромат чужого дома и такой знакомый запах Янки, ее теплая рука на его груди и тихое дыхание около шеи. И он сам, лишь недавно осознавший себя в полной мере. За прошедшие шесть дней он успел забыть, что можно чувствовать что-то, кроме холода и почти мертвецкого спокойствия. Ни боли, ни чувства вины, ни бессилия, ни злости на себя из-за неспособности что-то изменить. А заодно, ни радости, ни любви, ни тепла. И ведь казалось, что все нормально. Даже лучше, чем было до. Спокойствие и холодный расчет. Потом Ян от души ему врезал, и Тод понял, что жил на автопилоте. Как-то работал, что-то ел, с кем-то спал, ничего при этом не чувствуя. Наговорил гадостей брату и Янке, абсолютно уверенный, что говорит искренне. И чуть не угробил все человечество из-за своей глупости и слабости. Может ли он после такого быть любимым, желанным и просто счастливым? Имеет ли на это право? Как оказалось, может. Как минимум, на одну ночь.
Это была самая странная ночь в его жизни. Даже более странная, чем когда Оле притащил брата с завязанными глазами в бордель. Тогда Тод просто ощущал себя немножко потерянным. А в этот раз в полной мере прочувствовал, что для страсти нет преград. Даже когда наслаждение сопровождается болью, а каждый вдох и выдох – скрежетом сломанных костей. Конечно же, они с Янкой не сдержались. И оставшись наедине вцепились друг в друга, как мартовские кошки. Правда, только после того, как богиня упаковала его в эластичный бинт, что хоть немного облегчило участь Смерти. А потом Янка видимо решила последовать совету Оле и прилипла к Тоду, не хуже лечебной примочки, положив ладонь ему на центр груди. Он чувствовал как из-под ее руки расползается волна тепла, смывая боль и усталость. Так они и уснули.
Жнец еще немного полежал с закрытыми глазами, балансируя на грани сна и яви и пытаясь понять, что же ему мешает снова уснуть. Какое-то навязчивое чувство на самом краю восприятия, будто легкий, едва различимый зуд где-то внутри. И тут до него дошло: зверски хотелось курить. Когда он вообще в последний раз брал в руки сигареты? И куда дел пачку? Кажется, оставил на стойке, когда Янка промывала ему рану на скуле. Надо бы забрать. И покурить. Смерть с никотиновой зависимостью. Глупее не придумаешь, конечно. Тод облизнул пересохшие губы и не сдержал тихий смешок. Ребра тут же отозвались болью. Правда, уже не такой резкой, как вечером. И мерзкий скрежет костей пропал. Значит Янка его и правда лечила. Какая же она у него умница. Он не удержался и легонько чмокнул ее в макушку. Янка неразборчиво пробормотала что-то во сне.
Можно было и дальше валяться в постели, чувствуя рядом тепло любимой женщины, однако стоило закончить одно неприятное дельце. И чем быстрее, тем лучше. Дельце, которое по силам только ему – Смерти собственной персоной. Единственному и неповторимому Бледному Всаднику. Если он не сделает хотя бы это, то уж точно никогда себя не простит.
Он осторожно встал, бережно переложив Янкину руку на опустевшую подушку. Она тут же вцепилась в него мертвой хваткой.
– Ты куда? – сонно пробормотала его богиня, не открывая глаз. – Не уходи.
– Скоро вернусь, – он погладил ее по голове.
– И только попробуй не вернуться, – Янка разжала пальцы и свернулась калачиком. – Я тебя найду и голову тебе оторву. Про богомолов слыхал?
– Спи, богомолушка, – улыбнулся он. – Никуда я от тебя не денусь.
В баре обнаружился Ян. Слегка помятый и непривычно растрепанный. В мятой рубашке, с кое-как собранными волосами и щетиной на щеках. Похоже, демиург так и не ложился. Неудивительно, что в баре царил бардак, а на двери висела табличка «Закрыто».
– Ты хоть спал вообще? – спросил Тод, обретя вожделенные сигареты и с наслаждением закуривая.
– Подремал пару часов на диване в подсобке. – Ян возился у кофе-машины, забивая свежемолотый кофе в холдер. – Кое-кто занял мою кровать. Кофе хочешь?
– Не откажусь. Можно просто двойной эспрессо без изысков, – он докурил и сразу же достал вторую сигарету. – Извини, что отобрал у тебя койко-место.
– Извинения приняты, – Ян поставил перед ним чашечку с дымящейся черной жижей. – Хотя я бы все равно не стал спать в одной постели с Яной. Если честно, я думал, вы только к вечеру соизволите проснуться. Ты куда намылился в такую рань?
– Пообщаться с семьей, – он залпом проглотил кофе и в пыль растер в пепельнице окурок. – Нужно прояснить наши взаимоотношения раз и навсегда.
– И ты пойдешь к ним один? – Ян недоверчиво поднял бровь. – Тебе прошлого раза не хватило?
– Без моего согласия они мне ничего не сделают. Как минимум, я на это надеюсь. В любом случае, нужно
