Святоша. Путь экзорциста - Маркус Кас
Следующая остановка была спокойнее. Сотрясая доспехами, в полутьме, я несся куда-то среди толпы. Низкий потолок, затхлый воздух и грубая каменная кладка дали понять, что я в катакомбах. Убегаем или догоняем? Люди бежали молча, только дыхание было слышно и лязг стали.
На душе скребли кошки и внутри всё осознавало, куда бы мы не мчались, оттуда никто не выйдет живым. Миг и своды над головой улетают высоко, теряясь в темноте. Сбоку отблески живого пламени, передо мной головы. Мелковат был дальний родственник Меньшиковой, разглядеть что впереди не получалось.
Мы стояли в круговой обороне, по пещере разносилось заунывное распевание то ли молитв, то ли заклинаний. Прозвучала команда и все развернулись, уплотняя строй. Меня зажало со всех сторон, но именно это и помогло выстоять. Тряхнуло так, что доспехи забренчали, как консервные банки. Толпа ухнула и ещё уплотнилась.
В предплечье что-то впилось, мешая. Я попробовал пошевелиться и вдруг понял, что меня склеило с соседом. Металл не грелся, но нас расплавливала сила, долбящая как со спины, так и спереди. Я знал, что скоро умру, но ещё твердо был уверен в том, что лишь это поможет скрыть то, вокруг чего мы стояли.
Затрясло и заревело, сверху посыпалось, гулко ударяясь в шлемы. Голос за спинами вышел на ультразвук и вот тут то и пришла боль. Люди начали таять как оловянные солдатики, не произнося ни слова. А я заорал.
— Илья, Илья! — ворвался в сознание голос Яны.
Я не сразу сообразил, где я. Вспышка призываемого оружия вывела меня из полного погружения и лезвие косы замерло в сантиметре от шеи Меньшиковой. Её огромные глаза, полные страха, сверкали в наступившей темноте.
Ну нахрен эти клятвы...
Фантомная боль и эмоции отступали неохотно. Это как резко проснуться от кошмара. Мозг до сих пор там, картинка накладывается на картинку и ты никак не можешь понять, что реально. На несколько секунд я застыл, не дыша.
Затем набрал полные легкие воздуха и медленно опустил косу. Яна сглотнула и выдохнула.
— Что ты видел? — тихо спросила она, делая шаг назад.
Княжна передернула плечами, не смогла сразу унять дрожь. Я видел как её изящные пальчики дергаются, а грудь часто поднимается и опускается. С её ладони лениво капала кровь.
— Ну и родственнички у тебя, — помотал я головой, отзывая косу и делая шаг к ней, бережно взяв за руку. — Давай-ка сначала перевяжем.
— Ерунда, — девушка слабо улыбнулась и попыталась отмахнуться, но я настоял.
Нужно было заняться какой-то механической работой, чтобы привести мысли в порядок. В ванной комнате этой спальни тоже нашлась аптечка и я занялся нашими ранами.
Что-то из увиденного не давало мне покоя. Но зацепиться за эту деталь не получалось. Казалось, что всё сохранилось в памяти и можно дотянуться до нужных данных. Но не выходило. Как прилипчивая песенка, что вертится в голове, а ты не можешь вспомнить ни слов, ни названия, ни исполнителя.
— Что ты знаешь о своих предках? — задал я вопрос, когда закончил перевязку. — О тех, что жили во времена битвы богов?
— Тогда наш род чуть не угас, — Яна помрачнела, но ответила без промедления. — Почти все погибли, остались лишь пятилетние близнецы. Братья и уберегли род от полного исчезновения. Ещё... — она всё таки запнулась, решая говорить мне или нет. — Те, кто участвовал в битве, были последними экзорцистами в нашем роду. И когда у меня случился прорыв... В общем, для Меньшиковых это стало большой радостью. Если я обладаю хоть маленькой толикой могущества своих предков, то смогу сама решать свою судьбу.
Посмотрела она при этом на меня так многозначительно, что я немного призадумался. Но мысли упорно улетали в другое русло. Что произошло в том зале? Почему потребовалось использовать экзорцистов в качестве жертвы? Иначе и не назовешь.
Мой ответный взгляд был скептичным. Ох не стоит княжне стремиться к славе предков. Но девушка моё выражение восприняла по своему, отчего то залилась краской и отстранилась, отворачиваясь. Так, стоять.
Чтобы уже наконец перестать прыгать по одним и тем же граблям, я сразу вывалил Меньшиковой всё, что увидел. Она аж рот от удивления распахнула, слушая о давних временах. Хотя моё красноречие сводилось к «бахнуло», «хряснуло» и «а потом всем звездец». Но даже такой небогатый лексически рассказ её впечатлил и почему-то умилил.
— Ах, какие времена были... — мечтательно произнесла она, прикладывая ладошки к груди.
Какие времена? Там все дохли, причем не сразу, а долго мучаясь. Творилась лютая дичь, а твои предки так и вовсе сплавились в великий круг...
Твою же мать, а что если это была живая печать? Возможно вообще такое? От подобной догадки совсем дурно становилось. Про жертвоприношения я пока только у ведьм слышал. Но тут, похоже, добровольно пошли на переплавку ребята.
— Яна, — я взял её за плечи, возвращая в настоящее. — Даже не вздумай никогда такое повторять. Я запрещаю.
— Вот как, запрещаешь? — прищурилась она, но на губах играла лукавая усмешка.
— Запрещаю, — уверенно повторил я.
— Ну тогда ладно, — вдруг согласилась девушка и неожиданно поцеловала меня в щеку. — Не буду.
Это на неё так клятва что ли подействовала? Я недоверчиво оглядел её, но она уже перестала хитро улыбаться и посерьезнела.
— И что теперь делать будем?
— Ужинать, — тут же принял важное решение я.
Пусть и объемный, но перекус, уже провалился, переварился и пропал в недрах молодого растущего организма. На голодный желудок ничего хорошего не придумаешь. Я мог не спать пару дней, но лиши меня еды и самим богам не поздоровится.
Наставник уехал, не дождавшись меня. Матвей так и сидел на кухне, флегматично звякая ложкой и перемешивая давно остывший чай в чашке. Рядом сидел Ларс в такой же степени жизнерадостности, водя пальцем по кромке своей чашки и выдавливая из неё противный протяжный звук. По соседству с ним похрапывал Еврипий, откинувшись на спинку и задрав голову к потолку.
На нас никто не обратил внимания, так что я хлопнул в ладоши, прекращая эту панихидную симфонию.
— Кого оплакиваем? — бодро поинтересовался я и, не дожидаясь ответа, велел: — Оставить. Есть план.
— Да? — оживился экзорцист, наконец-то оторвавшись от созерцания чая. — И какой?
Я галантно
