Владимир Кучеренко - Серая эльфийка
– По твоей логике получается, что девственницы в постели хуже прошедших богатый жизненный путь женщин?
– Вероятно, я не так сформулировал.
– А ты знаешь, что ради любимого даже самая скромная девушка готова превратиться в фурию? Будучи самой невинностью, решится сыграть роль настолько порочной и бесстыжей штучки, что даже портовые шлюхи будут от стыда краснеть. Сколько ты там уже десятков самцов мне приписал? Или сотен? Живу-то я уже достаточно долго, – привстала на локоть и с раздражением засопела Теона.
– Ну вот, обиделась. Прости меня, дурака, о глупостях думаю.
– Ты разве не помнишь, что, когда у нас произошло это в первый раз, я была девочкой? Кажется, так это у вас называют? – не унималась девушка.
– Извини еще раз. Просто я отнес это к последствиям воскрешения: в книжке фэнтезийной читал, что у заново рожденных исчезают все болезни, приобретенные до смерти, восстанавливаются утраченные органы, зарастают шрамы, в том числе и девственная плева.
Темная эльфийка фыркнула.
– Поверь, для меня именно ты самая первая, самая настоящая и единственная. Ты – мое солнышко, и Луна, и звездочка. Моя курносая прелесть. Мое самое дорогое ушастое, длинноногое чудо. И самое красивое тоже, – попытался я успокоить девушку в своих объятиях.
– А ты мой самый первый и самый настоящий. И вообще достаточно того, что ты – мой. Возможно, тебе еще непонятно, но не волнуйся, скоро убедишься в том, как много этим сказано! – покрепче прижалась ко мне Теона.
Так мы и уснули…
На этот раз мне снова снилось, будто я негритянка Олика (пожалуй, все же мулатка, если судить по отражению в воде). У остальных жителей был иссиня-черный оттенок кожи и явно выраженные признаки негроидной расы. Я же коричневее и с чертами лица европейского типа.
Олику застал, когда та в одиночестве купалась в озере. На берегу тоже никого. Да и само место девушка выбрала так, чтобы скрыться от посторонних глаз: с одной стороны небольшую бухточку закрывает дерево, чем-то напоминающее огромную иву, ветви которого спустились почти до самой поверхности воды; с другой – небольшая скала, с водопадом, питающим озеро от небольшой речушки.
Мулатка развернулась к берегу и широкими гребками поплыла к тому месту, где на песке лежали ее вещи. Вышла из воды, отжала, словно выкручивала постиранное белье, длинные волосы, повернулась к солнцу и закрыла глаза.
Следуя наставлениям, я старался запомнить как можно больше. Но пока получаемая информация ничтожно мала. Сейчас вообще вижу только темноту. Но зато чувствую, как приятный теплый ветерок ласково обдувает тело. И вода, оставшаяся на теле, высыхает до крохотных капелек и постепенно испаряется.
Да уж, восприятие слишком реалистичное для сна. Понятно, что эти видения – не совсем сон. Как именовать это явление правильно, не знаю, поэтому буду пока называть по-старому – ведь у себя дома я сплю.
Минут через десять девушка полностью обсохла, открыла глаза и начала одеваться. А так как окружающий мир я видел ее глазами, то сразу же заметил, что водные процедуры принимали мы в чем мать родила. Когда Олика наклонилась за платьем, моему взору открылась ее обнаженная грудь и черный треугольник курчавых волос между ног. «Ой!» – подумал я, и в этот момент мулатка выронила из рук одежду.
В любое другое время я воспользовался бы ситуацией и полюбовался прелестями темнокожей красавицы. Причем у нее есть что показать. Но теперь меня не интересует никто, кроме Теоны. Поэтому, пока девушка была раздета, я старался рассматривать то, что видно боковым зрением (раз уж отвернуться или зажмуриться не мог).
Ну вот мы оделись, бегом взобрались по идущей вверх тропинке, немного поползали по встретившейся на пути полянке, перенюхали на ней все цветочки и вернулись в деревню.
Первым делом Олика сказала большому негру Фатуну, что уже пришла. Затем заглянула в гости к упавшему с дерева Мидо. Парнишка намедни полез за яблоком, но хрупкая ветка не ожидала такой нагрузки и обломилась.
– Ну как ты? – спросила лежавшего в кровати толстячка девушка.
– Ничего страшного, немного стукнулся головой. Йурен сказал: «Были бы мозги – было б сотрясение». А так – до свадьбы заживет. Ну и нога еще немного опухла – растяжение, наверно.
– В следующий раз аккуратнее, – улыбнулась мулатка и встала со стула. – Мне пора уходить – буду помогать дракона хоронить. А ты давай выздоравливай.
– Спасибо, что проведала.
– Пожалуйста. Кстати, чуть не забыла, у меня есть для тебя подарок! – Олика достала из кармана огромное желтое яблоко и кинула парнишке.
Тот поймал его на лету.
– Ну вот, реакция хорошая. Значит, идешь на поправку!
– То самое? – спросил Мидо, рассматривая фрукт.
– Ага. Я же легкая – меня выдержало дерево.
«Посмотреть на погребение дракона было бы интересно», – подумал я.
Однако, как только жители Заозерья уже собрались выдвигаться, на деревню напали орки. Или сначала все так подумали, а потом оказалось, что зеленые пришли заключать дипломатическую сделку.
Выяснилось, что мясо драконов люди не едят (хотя чем оно отличается по вкусу от той же говядины, непонятно). Видимо, из-за отвращения к ближайшим родственникам ящера – змеям. Но на Земле же некоторые народы едят ящериц, гадюк, улиток, жуков, червяков, мышей и много еще всякой пакости, непригодной к употреблению с точки зрения цивилизованного человека. В этом мире небрезгливыми и всеядными оказались пожаловавшие в гости орки.
Результатами переговоров стало то, что Фатун пообещал отдать на съедение племени Ытаргха останки дракона (самим же лучше – не придется закапывать). Откуда только зеленые узнали о чудище?
Орки в свою очередь пообещали старосте найти сородичей, которые лет тридцать назад напали на его жену и дочку (интересно, это была Олика или еще кто-то?). Вождь заверил, что выполнить просьбу будет нетрудно, так как узор боевой раскраски, описанной Фатуном, Ытаргху известен, и он предположительно знает и место обитания того племени.
В качестве аванса брагхкам разрешили забрать печень и сердце огромного змея. Для выполнения задания зеленым дали срок в три недели (Степь большая, а обидчики за десятилетия перекочевали далеко в ее глубь). Но половину отряда орков решили оставить в деревне, чтобы те занялись солением и копчением мяса, иначе оно протухнет. Зеленые даже принесли временную (на период пребывания в Заозерье) присягу Фатуну и в случае необходимости обязались стать на защиту жителей.
– А что, в степях так плохо едой? – подошла Олика после переговоров к отцу и задала интересующий и меня вопрос.
– Нет, дочка. Это – политический шаг, – разъяснил Фатун. – Сейчас орки представляют собой разрозненный полудикий народ, который постепенно вымирает. Посмотри на них: за столько лет практически никакого развития. По их мировоззрению все мужчины – прирожденные воины, которые обязаны либо охотиться (на людей в том числе), либо участвовать в сражениях. Это их образ жизни. И если раньше все шло хорошо – были и богатые трофеи, и живая добыча, используемая в качестве рабов, – то сейчас светлые эльфы, люди и гномы научились давать отпор. Про дроу вообще молчу: у тех охота на зеленых – один из этапов обучения в Военной академии. А их методы подготовки кланов наемных убийц вообще вызывают ужас у степняков. Племена одно за другим мельчают. Оркам грозит участь гоблинов и троллей (последние, правда, еще встречаются, однако все реже и реже).
Поэтому Ытаргх – молодой, но мудрый вождь – решил объединить свой народ. Если у него получится, мы скоро станем свидетелями становления нового государства – Степь. Орк поделился со мной этой мечтой. Для этого ему необходим некий стимулирующий фактор. Ведь никто не захочет добровольно отдавать лидерство. Разве что только тому, кто обладает мощью дракона.
– Что-то совсем запуталась и не понимаю, к чему ты клонишь.
– Да просто все, Олика. У орков существует поверье, что, съев печень поверженного врага, воин приобретает часть его силы, отваги и ловкости. А чем страшнее и опаснее противник, тем больше с него можно получить.
– Так то печень, а не вся туша. И дракона ведь не Ытаргх победил.
– На самом деле неважно, кто одержал победу, главное – брагхки сумели добыть источник доблести. Печень – это концентрат. Ее для вождей. А у такого сильного зверя, как наша ящерица, и мясо ценится. Представляешь, сколько народу захочет получить силу дракона, тем более черного?
«Интересно, видимо, это сильнейший представитель своего рода», – подумал я.
– А что, черный дракон самый сильный? – снова мысли Олики совпали с моими.
– Честно признаться, не знаю. Но самый крупный – это точно. Ходят легенды о жемчужных драконах, которых одолеть вообще невозможно. Но таких не помнят даже долгоживущие старшие народы.
– Понятно. Хитер все же этот Ытаргх!
– Да. Узнаю в нем себя в молодости. Такой же целеустремленный прагматик.
