Ледяное сердце - Людмила Семенова
— Они тебе нравятся? — спросил Илья, заметив, как девушка поглаживала их головки и заботливо подтыкала одеяльца, словно эти младенцы и не были из того же теста, что и Латиф.
— Очень, — тихо ответила Вера. — По-моему, все дети милые и беззащитные. Только у взрослых есть заскоки и комплексы, из которых потом и растут все гадости и подлости, а малыши просто радуются жизни как она есть. Я очень хочу стать мамой и снова это почувствовать вместе со своим ребенком.
— Надеюсь, Саша это разделяет? — улыбнулся Илья. — Просто в паре такие вопросы следует прояснять до свадьбы, Вера, чтобы потом не случилось неприятных сюрпризов.
— Конечно, он тоже хочет, чтобы у нас были дети! Но придется с этим подождать, вы же знаете нашу ситуацию.
— Ну, я не сомневаюсь, что вы ребята разумные. Конечно, до такого надо дозреть во всех смыслах, а не только физически.
Попрощавшись с Антти и Верой и заглянув напоследок к Цыплаковым, Илья поехал домой и по дороге сообразил, что именно вызвало у него беспокойство. Ему вспомнились странные картины, которые он видел в галерее с говорящим названием «Лилит», — обнаженные женские фигуры в золотистой дымке, у него на глазах превратившиеся в измученные и искореженные, увязшие во мраке силуэты. Кем бы ни был мастер, воплотивший эти образы на холсте, Илья не сомневался, что Латиф каким-то путем транслировал ему свои эксперименты над телами и душами женщин. В конце концов, демоны всегда имели сильное влияние на людей искусства, вдохновляли на эксцентричные проекты и выходки, а исподволь разрушали их рассудок, холили и поощряли самые опасные увлечения.
«Значит, нужно взглянуть на эти картины еще раз. Может быть, понемногу удастся установить личности женщин и выяснить, кто их заказал» — подумал он, и в надежде, что экспозицию не успели разобрать, обратился за помощью к Накки. Илья подумал, что с ней будет легче в удушливой атмосфере этого места, а ее острый глаз вычислит то, что он мог упустить. Амулет он взял с собой и надел на шею вместе с кулоном в виде звериного клыка, который ему подарила мать Яна.
Предупредив сына, Илья поехал сразу после работы в галерею, и Накки уже ждала там, ради такого случая надев красивый пуховой палантин и высокие сапожки. Да еще впервые слегка подкрасилась — смазала губы бесцветным блеском, а веки сияли от серебристо-зеленых теней, напомнивших ему болотную дымку. Ее стихии удивительно шли все оттенки зеленого: горькие плоды северных яблонь, кислотные пятна ряски, бархатный переливающийся мох, засохшая на берегу тина, подернутая сероватым инеем.
Они прошли внутрь, взявшись за руки, и к удаче Ильи коллекция оказалась на месте. Зато народу было еще больше, чем в его прошлый визит, — в одном из залов проходил вернисаж, — и люди неловко толкались, стараясь не сбить какой-нибудь экспонат или пирамиду из шампанского. Но Илья все же изловчился и сфотографировал всю серию.
— Да, забавное местечко, веселое, — промолвила Накки, когда они осмотрели другие экспозиции, от классических пейзажей и натюрмортов до сборища разноцветных клякс и инсталляций из скрученной проволоки. Сейчас они стояли перед большим полотном, которое тоже изображало обнаженную женщину, но с ярко-красным телом, дикими пропорциями и черным осьминогом вместо головы. Его разметавшиеся щупальца, по-видимому, заменяли прическу.
Люди бродили по залам поодиночке и компаниями, матовый блеск их смартфонов и золотистое сияние бокалов в руках переливались между собой и галерея казалась сплошной мозаикой из хаотично сложенных цветных стеклышек.
— И что же тут забавного? Милых картин всего-ничего, а остальное… Если не брать в расчет Латифа, то обычные понты и пошлость, даже не смешная. Не хотелось бы думать, что и эти дутые гении знают, с кем водят дружбу.
— Скорее всего не знают, просто у них подходящее энергетическое поле — открытое, восприимчивое, способное впитывать силу окружающей среды. Ну, то самое, что вы и называете вдохновением. Да, многие из них толком не могут ничего сотворить, кроме размазывания грязи, — Накки кивнула на один из холстов, — но аура перенасыщается и требует выплеска. Культурной ценности, конечно, никакой, но мы же людей любим не за ум и не за высокие идеи! Зато эти изделия для нас все равно что консервы, причем очень питательные и сочные.
— Ну да, кто о чем, — усмехнулся Илья, подошел к фуршетному столику и подцепил пару увесистых бутербродов с красной рыбой, кружком лимона и веточкой зелени. Разговор невольно напомнил, что он и сам не успел поужинать.
— А как ты думал, почему многие «творческие люди» спиваются, травятся всякими зельями или просто сходят с ума? А потом сами убивают себя или попадают в переделки, где тоже ищут погибели?
— Слушай, не хочу я об этом думать, хватит с меня и похищенных детей, — решительно сказал Илья. — Если и о каждом неумном взрослом думать, то я вконец собственное здоровье посажу. Что ты скажешь про женские портреты?
— Во всяком случае черная аура на них есть, тут ты прав, и они могут иметь отношение к гулянкам этого беса. Но я не сумею на глаз определить, кто эти женщины и живы ли они еще: тут понадобятся долгие поиски.
— Ничего, обезвредим эту шайку, из кого бы она ни состояла, и найдем всех. Давай-ка собираться домой, — ответил Илья, запил бутерброды соком и протянул ей руку.
— Посмотри, а это что? — вдруг спросила Накки и указала на соседний столик.
Илья пригляделся. На небольшом металлическом блюде лежал один-единственный сдобный рогалик, посыпанный пудрой. Он мало отличался от тех, что продавались в пекарнях, но почему-то показался ему каким-то искусственным, несъедобным. Все же Илья осторожно взял и разломил рогалик пополам.
— С сюрпризом, — констатировал он и показал Накки монетку, испещренную непонятными символами. На оборотной стороне была выгравирована снежинка с множеством лучей.
— Это явно не из местной сувенирной лавки, но лучше спросить у старика, — задумчиво промолвила демоница. — Дай-ка ее мне, пока пальцы не поранил.
Она показала изумленному Илье небольшой участок края монетки, который не был окаймлен и угрожающе поблескивал оголенным металлом.
— Что это еще за дерьмо? — прошептал Илья. — Печенье с предсказаниями «18 плюс»?
— Это не предсказание, Велхо, скорее предупреждение, — бесстрастно пояснила Накки, спрятав монетку в потайной карман. — Причем не одному тебе: тут обозначена какая-то общая беда. Ты же помнишь, что Антти говорил о приходе ифритов?
— В последнее время я об этом не думал, были другие заботы, — признался Илья и невольно потрогал амулет, скрытый под рубашкой.
— Боюсь, как бы эти заботы не показались легкой
