Магические ритуалы и обереги - Евгения Владимировна Потапова
Открываю, темно, кто-то рядом пыхтит.
– Агнета, я тебе говорил, – сказал противным голосом Шелби.
Стала шариться по потолку, нащупала выключатель. Включила свет в салоне.
– Мы в сугроб или в овраг провалились, – сказал Николай.
– Зашибись, – ответила я. – И связь, наверно, не ловит?
– Нет, – покачал головой батюшка.
– Я же тебе говорил про этих тварей, видать, все же удалось вас, людей, заморочить. Мы почти километр по полю ехали, пока вы с Николашкой спорили, по той дороге вы едете или не по той, – ругался бес. – Теперь жди их, сейчас полезут.
Только он проговорил, как на стекле с той стороны появилось какое-то темное пятно.
– Пугает вас. Сейчас должна у вас начаться паника, – прокомментировал Томас.
Николай неистово молился.
– Слушай, если мы в овраге и нас присыпало, то получается, нас до весны никто не найдет? – я закусила губу.
– Получается так, – кивнул головой Томас.
Попыталась открыть дверь, но она не поддавалась.
– Чудесно. Николай, хватит под нос бубнить, придумай что-нибудь.
– Может, через багажник попробовать выбраться? – сказал он.
– Как? У меня багажник впереди, это же «Запорожец».
– Пусть этот что-нибудь придумает, – кивнул батюшка на Томаса.
– Я сейчас Агнету выпущу, а тебя тут оставлю, – рыкнул бес.
По всему стеклу хаотично передвигались мелкие горошины с небольшими зубками и несколькими язычками. Они явно радовались тому, что мы спорим.
– Томас, убери их, они меня раздражают, – сказала я сердито бесу.
– Кто тебя раздражает? – спросил Николай.
– Они, – ткнула я пальцем в одну из горошин.
Николай посмотрел внимательно на меня, потом на стекло, потом снова на меня, а потом он их увидел. Эти гады собрались в изогнутую линию и попытались изобразить улыбку на стекле, чем привели в тихий ужас батюшку, да и меня пробрало до костей.
– Не могу я их убрать, – усмехнулся Томас.
– Почему?
– Потому что не хочу, потому что ты меня не слушаешься. Я твой хранитель, а ты делаешь всё по-своему. И вообще, ты противная упрямая баба, у которой есть два мнения – твое и неправильное. Вот и торчи тут и любуйся на них, а я пойду.
– Томас, мы же замерзнем тут и умрем, – обалдела я от его разговоров.
– Значит, я стану свободным и буду дальше жить в свое удовольствие, – сказал бес и исчез.
– Вот гад, – произнесла я.
– А я тебе говорил, что нечисти доверять нельзя, – сказал Николай, терзая телефон на предмет связи.
– Никому доверять нельзя, – ответила я. – Только себе и интуиции.
– Ты и ее не слушаешь, – нахмурился бес.
Однако сеть не ловила в этой местности. Было реально страшно. Машина остыла, и холод начал пробираться под пуховик, залезать в сапоги и сводить судорогой руки. Прикрыла глаза и стала проваливаться в сон.
– Агнета, Агнета, смотри на дорогу, – кто-то стал трясти меня за руку.
Открыла глаза, мы ехали по трассе, по которой гуляла метель. Впереди появился долгожданный поворот.
– Не сворачивай, – сказал бес, – это не та дорога.
– Дежавю какое-то, – сказала я, стряхивая остатки видения и пропуская поворот.
Мы поехали дальше. Бес подмигнул мне в зеркало заднего вида. Через пятьсот метров мы обнаружили нашу дорогу, а через десять минут подъезжали к моему дому. Ура, мы добрались. Только я не пойму, мне привиделось, что мы в овраг провалились, или это на самом деле случилось, а бес нас спас?
Мутная история
Давеча кончился у меня сахар, побежала в наш магазинчик. Стоит за прилавком наша продавщица Маринка, не женщина, а бомба, красоты невероятной, где она столько синих и зеленых теней достает, неизвестно. Да и туши тратит по половинке тюбика за раз. Но, несмотря на свой боевой раскрас, Марина весьма приветлива с покупателями и любит поболтать, посплетничать. Вот и в этот раз она стояла и чесала язык с какой-то кумушкой. Я зашла в магазин, поздоровалась по местной привычке, мне ответили кивком головы.
Женщина быстро свернула свой рассказ, видно, не хотела, чтобы ее услышали другие. Она забрала свои покупки, попрощалась и вышла из магазина. Только я собралась сказать, что мне нужно, как Марина наклонилась через прилавок и зашептала, словно в магазине еще кто-то был и мог нас подслушать.
– Тетку видела? Знаешь ее?
Я помотала головой.
– Не знаешь? – удивилась Марина. – Ты у нас уже сколько живешь? Год?
– Восемь месяцев, – ответила я, вспомнив, как первый раз увидела неразговорчивую продавщицу. Кто же знал, что она такая болтливая с местными.
– Понятно, поэтому ты ее и не знаешь. В общем, это Надька. Она уехала в город до вот этого всего вместе с дочкой. Девочке надо было поступать в университет. Мамка ее решила одну не отпускать. Поехала вместе с ней. Сняли с ней квартиру, Надька работать устроилась, девчонка учиться пошла. Теперь они вернулись.
– А-а-а, – протянула я.
Мне совершенно неинтересно было узнавать, что там стряслось с незнакомой мне Надькой и ее дочерью, хотелось быстрей купить продуктов и уйти в свой уютный мистический мир. Однако Марину не волновали мои желания, ей хотелось всё рассказать, так сказать, ее распирало во все стороны от новостей, и, если она не расскажет, то лопнет от их количества.
– В общем, дочка ейная, Валюшка, – стала дальше рассказывать Марина.
– Её, – автоматом поправила я.
– Ага, я и говорю, ейная, Валюшка познакомилась с парнем. Он нигде не работал, не учился, так иногда к ним захаживал. Общался с Валькой чисто по-дружески, ну там прогуляться сходить всей компанией, посидеть поржать. Девчонка на него внимания не обращала, приходил он всегда с ее подружкой. А тут позвал всю компанию в деревню к бабке съездить, на шашлыки-машлыки, баня, лыжи, чем там еще молодежь увлекается.
– И он оказался наркоманом, соблазнил ее и бросил, и теперь она беременная, – решила закончить за Марину рассказ. – Мариша, дай мне пару кило сахара и килограмм риса.
– Нет, не бросил, вроде не наркоман, но какой-то мутный. В общем, после той поездки в деревню приехала девка сама не своя, за парнем стала бегать, рыдает дни напролет, говорит, люблю, не могу. Учиться перестала, а парень ей крутит, как хочет, деньги тянет, позорит ее, всякими непотребствами заставляет заниматься с другими за деньги.
– Ужас какой, вот ведь гад, – возмутилась я.
– Ага, вот и я о том же, поганка он. Вот Надька дочку скрутила, в машину посадила и привезла сюда домой. Заперла ее, телефон отобрала и никуда не пускает, думает, перебесится.
