Руки, полные дождя - Мэй
Изнанка Дуата не пыталась их остановить, но… здесь так работало. Иди вперёд или обернись на все свои тёмные стороны, и они утащат тебя на дно. Сет предпочитал шагать, с лёгкостью игнорируя голоса за спиной, но следил, чтобы Анубис с Гором не отставали.
А потом Анубис споткнулся.
Сет дёрнулся его поддержать, но рука коснулась густого киселя: похоже, они подходили к выходу, а чем ближе к телу Анубиса, тем менее осязаема его божественная сущность.
– Инпу?
– Он… он говорит, я должен вернуться. Должен остаться не как проводник, а как вечный засов. А вдруг… он прав?
– Мёртвый Осирис? – прорычал Сет. – Не слушай. Иди вперёд.
Анубис зажмурился, помотал головой, отгоняя навязчивые шёпоты. Наверное, он боялся именно этого: что придётся остаться в Дуате, похоронить себя в одиночестве.
Стать таким, как Осирис.
– Вставай! – сказал Сет, понимая, что разумные аргументы не нужны. – Мы уходим отсюда. Все вместе.
Они снова двинулись, и в лица бил ветер, желая сбить с ног.
– Надо открыть дверь, – пробормотал Гор. – Но я не могу…
– Инпу! – рявкнул Сет. – Выпускай силу. Не сдерживайся!
Тот медлил, как будто всё ещё – до сих пор – не решался. И был тем испуганным мальчиком среди верблюдов.
– Я буду тебя держать.
Едва Сет это сказал, он ощутил развернувшуюся тёмную силу Анубиса, шорох гробниц и таинства погребальных обрядов, резкие бальзамические запахи и заклинания, вычерченные на бинтах с мёртвых тел.
Они не шагнули обратно, их буквально выкинуло – через Дуат, сразу в мир людей. Не удержавшись на ногах, Сет рухнул на пол, услышал вскрик Нефтиды.
– Что? Вы вернулись?
Голос Амона.
Сет поднялся, нашёл взглядом помятого Гора, который потирал ушибленный локоть. Они оказались в комнате Анубиса, что скрывалась в полумраке и горящих неоновых лампах.
Нефтида стояла по другую сторону кровати, Амон сидел на постели, водя головой с остановившимся взглядом.
Тело Анубиса неподвижно лежало, и на миг Сет подумал, что у них не вышло, яд не впустил божественную сущность обратно, он не нашёл путь… Анубис судорожно вздохнул и сел на кровати. Чуть не завалился от резкого жеста, но успел вовремя упереться рукой в постель.
Он должен был чувствовать то же, что и в момент умирания, но Сет вовремя вспомнил, что в те мгновения Гор смог облегчить боль. Поэтому Анубис ошалело оглядывался, сам пытался понять, где он.
– Инпу! – Амон не мог видеть, но точно почувствовал его возвращение. Кинулся вперёд, немного неуклюже, едва не промахнувшись, ничего не видя.
Анубис хрипло рассмеялся, когда Амон начал обниматься.
Он вернулся.
И Сету показалось, в комнате снова едва заметно потянуло густым запахом ладана.
16
Пустыня шипит песком.
Гор не умеет её слушать. Выживать, притворяться своим, но никогда – понимать.
Исида говорит, пустыня принадлежит Анубису, «ему она отзывается». А Гор для неё слишком живой, его территория – это Нил и плодородная дельта. Так оно и было, пока границы не начали стираться.
Гор сидит в пустыне. Прищурившись, смотрит на горизонт, где с минуты на минуту должно подняться солнце. Он помнит, как быстро это происходит. Рваные остатки куртки пока согревают, они спасли от ночного холода, но Гор понятия не имеет, что будет делать днём, когда песок раскалится.
Он даже не знает, в какую сторону идти.
За спиной догоревшие останки самолёта. Гор смутно помнит, что его, кажется, подбили, а потом он пытался дотянуть… он не помнит, куда именно хотел приземлиться. Но в итоге рухнул здесь, среди песков.
Протяжный звук падения и запах гари.
Запекшуюся корку крови на голове нечем смыть, а грудь ещё отзывается болью на резкие движения.
Ни один человек не выжил бы при таком падении – Гор тоже умер. Его тело пролежало половину ночи, пока божественная сущность вернулась.
Раны его не особо беспокоят, скоро окончательно пройдут. Куда больше Гора волнует, что у него нет ни воды, ни еды, ни понятия, куда двигаться. Он может перемещаться в пространстве, если чётко знает направление.
И лучше не делать этого пару дней после возвращения.
Ветер треплет волосы. Гор сидит на песке, скрестив ноги, и крутит в руках кокарду с птицей.
Подбитый сокол.
Он помнит, что умер не сразу, хотя в памяти не осталось, как сумел выбраться из горящего самолёта. Неясные образы опускающегося, будто в танце, пепла, росчерков огненных искр. Боли.
Что-то ещё.
Гор не помнит точно и думает, что нужно подождать хотя бы полдня, чтобы попробовать переместиться… хоть куда-то. Правда, без направления и так быстро после возвращения он рискует в лучшем случае снова погрязнуть в боли.
Гор прокручивает в голове возможные планы действий, когда замечает вдалеке силуэты. Он сидит, не двигаясь, пока они приближаются. Двое бедуинов верхом на верблюдах. Гор не понимает ни слова по-арабски, но догадывается по жестам и общему настрою, что ему помогут.
Проснувшись, Гор не сразу понял, где находился. Сквозь окно тускло виднелись осенние сумерки. Усевшись на кровати, Гор потёр шею и огляделся: та же комната Амона, которую он сам занимал уже… которую ночь? Последние дни с убийством Гекаты и ожиданием возвращения Анубиса слились в невнятное полотно.
Гор помнил, как после изнанки на него навалилась усталость: Сет чувствовал себя точно так же, поэтому бесцеремонно потащил Гора сюда, а сам направился в спальню.
Вчерашняя одежда, которую он забыл снять, ужасно помялась. Хотелось в душ, побриться и переодеться. Зевая спросонья и думая, с чего вдруг ему приснилось старое падение самолёта, Гор направился на кухню. Если кто дома, они там.
Духовка светилась, пока пустая, а на столе рядом с мойкой стояло блюдо с мясом, которым занимался Амон. Делал он это крайне неуверенно, медленно скользя пальцами по столешнице до нужного предмета. Рядом крутился Анубис, ненавязчиво то подавая что-то, то отодвигая лишнее от Амона. Когда тот повернулся и едва не налетел на стул, Анубис задвинул мешающуюся мебель.
Анубис что-то весело рассказывал Амону, но прервался, заметив Гора. Подмигнул ему ехидно:
– Доброе утро.
Гор покосился на окно, где совершенно точно начинался вечер:
– Сколько я проспал?
– Не так много. Целый день. Это нормально после изнанки. Сет тоже встал всего пару часов назад.
Гор помнил, каким уставшим возвращался Анубис: изнанка не выпивала силы намеренно, но тело после неё уставало.
– А ты что такой бодрый? – спросил Гор.
– Меня не было там
