Укротитель миров II: магия и кровь - Алекс Рудин
Я внимательно посмотрел на Сеньку.
Он перехватил мой взгляд, но глаза не опустил.
— Если бы ты сам сказал, Костя! А ты промолчал. О таком молчать нельзя, понимаешь?
Чёрт, о чём он, вообще, говорит? Что он видел?
— Где у тебя серверная? — спросил Жан Гаврилович мастера Казимира.
— Здесь!
Казимир тоже заинтересовался Сенькиными словами.
Бердышев начал неумело щёлкать мышкой. На мониторе выскочили какие-то таблицы с цифрами.
Потом во весь экран появилось изображение голой женщины. Сиськи у неё были размера пятого, не меньше.
Женщина обольстительно улыбалась в камеру, потом легла на спину и раздвинула загорелые ноги.
— Это ещё что такое? — ошарашенно спросил Казимир.
Сенька отчаянно покраснел.
— Ну, куда вы щёлкаете? — закричал она на Бердышева. — Там же всё настроено было! Дайте, я покажу!
— Семён! — привязался к нему Казимир. — Откуда в компьютере взялась эта баба?
— Из Сети, откуда же ещё, — ухмыльнулся Бердышев. — Маловато вы, мастер, своего помощника работой загружаете!
— Я загружу! — угрожающе сказал Казимир. — я его так загружу, что он от первых петухов до темноты работать будет!
На Сеньку было жалко смотреть.
Он торопливо защёлкал мышкой.
Женщина исчезла.
Вместо неё на мониторе появилось изображение с камеры над воротами.
Под камерой я разговаривал с Тощим Лёвой. Вот Лёва задрал голову, улыбнулся и помахал камере рукой.
— Там дальше, — сказал Сенька. — Сейчас я перемотаю.
Он нажал перемотку.
Наши фигуры на экране задвигались быстро и комично.
— Долго ещё? — нетерпеливо спросил Бердышев. — Да, мастер! Эта запись мне нужна для следствия!
— Сейчас!
Сенька включил быструю перемотку, и экран погас. А когда изображение снова появилось, гвардейцы уже дрались с тварями.
В гуще тёмных фигур с невероятной скоростью двигалось жуткое существо.
— Ну-ка, останови! — крикнул Жан Гаврилович.
Щелчок мышки, и картинка застыла.
Затем камера сделал наплыв.
Несмотря на темноту, я разглядел жуткую морду существа, сплошь заросшую волосами.
Низкий лоб.
Широкий, словно расплющенный нос.
Оскаленная пасть с великолепными клыками.
Чудовище было одето в хорошо знакомую мне клетчатую рубашку.
— Кто это? — удивился я.
— Это ты, Костя! — тихо ответил Сенька.
Охренеть!
— Пускай! — негромко сказал Бердышев. — Только в замедлении, иначе ничего не разглядим.
Гвардейцы и твари на экране двигались медленно, как будто их опоили сонным зельем.
И только существо в клетчатой рубашке казалось бодрым и полным жизни.
Вот оно швырнуло на землю тварь, которую держало поперёк туловища.
Упало сверху, ломая твари шею мощным ударом локтя.
Легко вскочило, выбило лапой автомат из рук гвардейца и длинным прыжком бросилось в сторону.
Камера повернулась вслед за существом.
— Еле успел! — гордо сказал Сенька.
Он был доволен, как режиссёр, которого номинировали на Оскара.
Ну, Сёма!
В кадре показался медленно бегущий Тощий Лёва. За ним нехотя ковыляла тварь.
Вот она неторопливо вспрыгнула Лёве на спину.
Лёва плавно взмахнул руками и стал падать лицом вперёд. Он валился величественно, словно старое дерево, подпиленное лесорубом.
Существо в клетчатой рубашке подскочило к Лёве. Быстрым движением когтистой лапы смахнуло с его спины не успевшую увернуться тварь. Бросило её на землю и задушило.
На несколько секунд изображение застыло.
— Давай нормальную скорость! — скомандовал Бердышев.
Сенька увеличил скорость.
Мы увидели, что Лёва шевелится, прикрывая руками затылок.
А затем с земли поднялся я.
— Ну и дела! — подытожил Бердышев.
Мы перемотали запись назад и увидели, что в жуткое существо я превратился сразу после укуса твари.
Ещё раз просмотрели всю сцену.
— Три секунды, — удивился Жан Гаврилович. — Неудивительно, что только один гвардеец это заметил. В темноте-то, да ещё во время боя!
Я подумал, что мою трансформацию видел не только гвардеец, но и Тощий Лёва.
Недаром он так испугался.
— Так, — решительно сказал Бердышев. — Эту запись я изымаю. Забудьте, что видели её, говорю абсолютно серьёзно. Особенно это касается тебя!
Жан Гаврилович строго посмотрел на Сеньку.
Тот кивнул.
— Ну, и что мы будем с этим делать, Костя? — задумчиво спросил Жан Гаврилович, глядя на меня.
Я пожал плечами.
— Делайте, что хотите. А я иду в ванну. Можно, мастер?
Казимир тряхнул бородой.
— Конечно!
Я вылил на дно ванны немного хвойного отвара и пустил горячую воду.
В комнате запахло сосновым лесом. На поверхности воды закружились белые облачка пены.
Дождавшись, когда ванная наполнится, я улёгся в неё. Сгрёб пену в огромную шапку и попытался расслабиться, глядя в потолок.
Я не мог понять, что со мной происходит.
Но собирался непременно выяснить.
Дураку понятно, что это магия.
Она просыпается во мне не впервые.
И каждый раз это происходит тогда, когда меня захлёстывают сильные эмоции.
Как только они проходят, я возвращаюсь в обычное человеческое состояние.
Вот и первый рецепт! Держать эмоции на коротком поводке.
Не успел я обрадоваться, как дверь ванной открылась.
— Эй! — возмутился я. — Здесь занято!
— Ничего! — невозмутимо ответил Жан Гаврилович. — Я не смотрю.
В руках у него была табуретка.
Мелькнула шальная мысль, что сейчас Бердышев огреет меня этой табуреткой по голове, а потом притопит в ванне.
А что? Нет человека — нет проблемы.
Но Бердышев поставил табуретку на пол и уселся на неё.
Вслед за Жаном Гавриловичем в комнату вошёл мастер Казимир. За ним бочком протиснулся Сенька.
— Что за собрание вы здесь устроили? — спросил я у них. — Подождать не могли?
— Вот что, Костя, — мирно сказал Бердышев. — Мы тут обсудили твои странности. Скажи — ты можешь контролировать своё состояние?
— Когда не злюсь — могу, — честно ответил я.
— Я же говорил! — прогудел мастер Казимир.
Бердышев кивнул.
— Я пришёл к такому же выводу. Проанализировал все твои поступки, и думаю, что угрозы ты не представляешь.
— Приятно слышать, — ответил я.
И сгрёб пену в аккуратную кучку.
А то она уже начала таять и расползаться.
— Мастер Казимир считает, что ты должен остаться у него. Он поможет тебе научиться контролировать магию. Я тоже поучаствую.
— Спасибо, — искренне ответил я.
Несмотря на молодое тело, разумом я был далеко не пацан. И знал, насколько важна помощь понимающих людей.
— Сегодня отдыхай — навоевался! А завтра съезди к доктору Лунину. Адрес госпиталя я тебе запишу.
Заметив, что я напрягся, Бердышев покачал головой.
— Это просьба, а не приказ. Но очень настоятельная просьба. Александр Михайлович — прекрасный специалист. Повидал такое, что тебе и не снилось. С его помощью ты разберёшься в себе намного быстрее.
— Хорошо, — согласился я. — Съезжу.
— Костя! — решительно заговорил Сенька. — Извини, что так получилось! Если честно — я очень испугался за тебя. Понимаешь?
Он подошёл ближе.
— И спасибо за то, что разобрался с Тощим Лёвой!
Он шмыгнул носом.
Салага!
Я улыбнулся и протянул ему мокрую руку.
— Всё хорошо, Сёма! Ты правильно сделал.
— Да, насчёт этого Лёвы, — вспомнил Жан Гаврилович. — Я дал на него наводкуНиките Сергеевичу. Зотов с ним разберётся.
— Там ещё второй выжил, — напомнил я. — Такой белобрысый. Кличка — Сивый. В трамваях по карманам шарит.
— Хорошо, я передам Зотову.
Жан Гаврилович поднялся с табурета.
— Поеду. До рассвета всего ничего осталось, а мне утром на доклад к Императору.
— Слушай, Жан Гаврилович, — спросил я. — Объясни, почему Император лично занимается делом графа Стоцкого. Что у него, полицейских генералов нет, или министров?
Бердышев потёр рукой подбородок.
— Есть, конечно. Понимаешь, Костя, бывают такие дела, которыми даже Император должен заниматься лично. Всего я тебе сказать не могу, просто поверь мне на слово.
— Идём, Сенька! — заворчал мастер Казимир. — Тебе ещё голых баб вычищать из компьютера! И чтобы я больше ничего такого не видел! Каждый день лично буду проверять.
— Вы же всё равно в компьютерах не шарите, мастер!
— Иди, не разговаривай! Рассуждает он!
Оставшись один, я открыл кран с горячей водой и снова вытянулся в ванне, глядя в потолок.
Мне было хорошо.
* * *
Наутро ферма превратилась в развалины.
Так сказал мастер Казимир.
Он бегал по грядкам, ругал императорских гвардейцев и показывал кулаки невидимым камерам.
На мой взгляд, всё было в порядке. Подумаешь, сломали несколько яблоневых веток и вытоптали малину. Не всю же! Тем более что ягоды на ней уже переспели.
Я сорвал одну ягоду, вытащил из неё белую серединку, а сладкую мякоть закинул в рот.
— Сенька, ты погляди! — кричал Казимир. — Они же капусту потоптали! А это что такое?
