Нина Еперина - Голос крови
В тот неожиданный вечер их знакомства он оказался вторым дежурным врачом. И именно та ночь оказалась для всех них, точнее для их отделения оооочень бурной…, и судьбоносной.
Особенно для Танюшки. Удивительная эта ночь стала запоминающейся навсегда, потому что, во-первых, это было ее ночное дежурство, ее смена, в которой она волею судьбы оказалась одна на весь этаж. Совсем одна! А все потому, что одна из ее напарниц, сестричек, в ту ночь заболела, а у второй умер отец, поэтому начальство отпустило ее на похороны.
И именно в эту злосчастную ночь случилось очень крупное дорожно-транспортное происшествие. Катастрофа. Газель врезалась столб, а в нее въехала легковушка. Итого четыре трупа, которые стали трупами уже в их отделении. Фактически все они умерли у Тани, можно сказать, на руках. Четыре живых человека, которые стали вдруг трупами!
Если бы кто-то мог ей заранее рассказать, что такое может случиться, и она не умрет от страха и не потеряет сознание от крови, а как настоящая медицинская сестричка стойко продержится все дежурство, она бы ни за что не поверила. А на самом деле именно у нее на руках по-настоящему умирали раненые и покалеченные люди, и именно она закрывала им глаза. Все четыре бывших человека!
А еще было семеро раненых.
Всю ночь Тане некогда было даже присесть. Она бегала по коридору из конца в конец с тампонами, простынями, кислородными подушками и шприцами, стараясь не опоздать со своей помощью умирающим людям.
А как болело ее сердце от безысходности происходящего?! Ведь тогда она впервые увидела так близко, глаза в глаза, настоящую человеческую смерть! И не одну, а целых четыре!!!
Это была страшная ночь! И вдруг оказалось, что в ней не нашлось ни времени, ни места на внутренние ощущения брезгливости к виду крови, или вывороченного мяса, или торчащей их плоти кости. Была только работа и желание помочь этим несчастным людям, каталки с которыми заполнили весь коридор в отделении.
Именно в ту ночь она сама для себя и решила окончательно, что будет настоящим врачом с большой буквы и от этого желания, твердо созревшего вдруг в груди, была тогда очень горда!
Утром, уже сдавая смену, она от души пожелала Александру Ивановичу удачи, потому, что он мужественно остался на дополнительную смену, хотя выглядел очень уставшим и вымотанным до нельзя. Он не мог позволить себе оставить своих подопечных без внимания и заботы. Тане это очень понравилось, но она тут же наступила на свой мозоль и приказала не интересоваться им, как простым, обыкновенным, молодым человеком. Никогда!
«Хватит нам одного «романа» – подумала она. – Обжегся на молоке, нечего дуть водку, как пошутила бы ба Тоня».
Следующая их встреча состоялась только через месяц и опять на ночном дежурстве. Но на этот раз ночь выдалась очень спокойной. Татьяна раздала лекарства, и сделала все внутримышечные и даже внутривенные уколы. На самом деле Таня боялась этих уколов до дрожи в коленках, опыта было мало, но мужественно стискивала зубы и шла заменять дежурную старшую сестру, с удовольствием отправлявшуюся отдыхать.
Потом, чтобы не уснуть «на тумбочке», Таня читала медицинскую литературу. Готовилась к занятиям. Медицинские трактаты, битком набитые терминами, которые запомнить мог только извращенный медициной мозг, Таню убивали. Страх всех студентов – анатомия… Особенно мышцы… Подвздошная, косая внутренняя, литеральная, медиальная, гребенчатая, пирамидальная…, и так далее, да еще и на латыни.
Александр Иванович проходил по коридору мимо, потом остановился и стал внимательно за ней наблюдать. А она в это время, закрыв глаза, самозабвенно бубнила под нос про злосчастные мышцы. Может быть, со стороны это было и смешно, потому что он стоял с улыбкой на лице, и молча рассматривал ее. Таня, как почувствовала, открыла глаза. Она тут же покраснела, и замолчала. Ей стало вдруг неловко.
– Ничего, ничего! Продолжайте! Я тут на вас посмотрел и вспомнил свой второй курс. Точно так же заучивал, а точнее зазубривал термины наизусть. Ничего не поделаешь. Медицина того требует. Позвольте присесть?
– Конечно, конечно. Садитесь. Извините, что я на дежурстве… учу… – Таня указала на стул напротив, а сама подумала:
«И чего это он тут затормозил? Начнет сейчас «мозг полоскать». Вот что им от нас, молодых девушек, надо? У всех у них в голове только одно!»
– Ничего. Мы все этим на дежурстве занимаемся. Я тоже. – сказал он усаживаясь на стул и не подозревая о Таниных «нехороших» мыслях.
– Но вы же уже врач? Да? – схитрила Таня, которая давно знала кто он. – Вам зачем?
– Нет, что вы. Я еще не врач. Я прохожу доврачебную производственную практику. Это на последнем курсе обязательно. Минимум нужно около двухсот часов. В западных медицинских сериалах нас зовут интернами, а по-русски просто стажерами.
– Так вы разве не врач? Надо же! А вы в прошлую сумасшедшую ночь так профессионально оперировали, как заправский хирург! У меня времени совсем не было, но я даже залюбовалась вами….
– Спасибо. Неет! Я пока не волшебник. Я только учусь. Но отношусь к своей будущей профессии очень серьезно, так же, как и к клятве Гиппократа. А вообще для меня самое главное погрузиться в профессию, как можно глубже, поэтому мои часы здесь и не сосчитать. Зашкаливает. – говорил он очень серьезно.
– А вы будете хирургом? – спросила Таня, хотя тоже уже знала, чем он занимается конкретно. Опять схитрила…
– Как это ни странно, нет. Хотя, если честно, меня и заманивают в операционную и говорят, что я могу быть хирургом с большой буквы. Но я выбрал несколько иную стезю. Да! Я влюблен в медицину, но особенно в кровь человеческую. Да, да! Представьте себе! Это так интересно! Вы даже и не представляете! Все что когда-то писалось о крови, все что публиковалось, есть у меня в моих «закромах». Особенно много написано было во времена послереволюционные. Так называемый Лысенковский период.
– А что был такой период? – удивилась Таня, теряясь в своем собственном отношении к разговору. То ли перевернуть все в шутку, то ли на самом серьезном «глазу» общаться по взрослому, профессиональному.
– Был. Тогда все были, как бы на взводе! Ситуация всеобщей халеризации не только в нашей стране, но и во всем мире. Все чего-то искали, открывали, доказывали, в общем, фонтанировали идеями, а точнее, революционировали ими. Кто где и как мог! Кто-то в политике, а кто-то и в медицине. Всеобщее перевозбуждение. Историки доказывают, что перед этим на земле было время очень малого ледникового периода, а потом очередной ренессанс, от чего все сильно перевозбудились и рванули в поиски истин.
– А я об этом даже ничего и не слышала. Про этот ренессанс. Что, так и было? – спросила она уже заинтересованно.
– Ну, дааа, конечно. Хотя это очень длинный разговор, не на ходу…. Если вам интересно, мы попозже можем пообщаться, продолжить наш, если так можно сказать, научный разговор. Я сделаю вечерний обход, и если вы не будете возражать, и не будете спать, мы могли бы поговорить.
– Я? Я с удовольствием! – вдруг сама для себя неожиданно радостно согласилась Таня. – Надоели мышцы и сухожилия…. Хочется славного, живого человеческого слова.
– Вот и обменяемся этими славными словами….
Глава пятая
Первые открытия
Он подошел к ней ближе к одиннадцати. Она его, можно сказать, ждала, но только потому, что решила сразу дать от ворот поворот, если вдруг его «занесет» в комплементы, чтобы даже не было времени слушать ласковые слова, которые «заливают» в уши молодым сестричкам всякие «молодые врачи».
Таня загородилась от мира и соблазнов толстенной медицинской книгой про мышцы, которую взяла в библиотеке, и которую давно уже пора было возвращать.
– Зубрим?
– Ага. Зубрим. – буркнула она из-под носа – Главное для студента не процесс, а результат, поэтому хочется дозубрить до того, чтобы еще и понять, и запомнить.
– Я смотрю, вы упорная, а, значит, все будет хорошо. Выучите.
– Надеюсь. Я подумала только что. Почему все врачи пишут такими каракулями и при этом друг друга понимают? И вдруг я тоже поняла! Эврика! А это потому, что запомнили все эти чумные термины приблизительно и не до конца. А врач, который читает, тоже знает точно так же – приблизительно. Поэтому у них сходится. Вот почему они понимают друг друга! – Таня сама рассмеялась этой своей шутке, а он подхватил. Таня хотела сразу перевезти разговор в плоскость шуток и «подколов», потому что не собиралась с ним заигрывать изначально. Эта ее шутка была для «отцепного». Ей стало интересно посмотреть на его реакцию ее шуточным ответам, и она подняла глаза.
У него оказалась очень обаятельная улыбка с чудесными ямочками на щеках, чем-то напоминающими Танины собственные. Таня констатировала сей неожиданный факт и удивилась.
– А кем же вы хотите стать? Раз в хирургическом отделении, значит, хирургом? Хотя это чисто мужская профессия. – спросил Александр Иванович.
