Тень - Наталья Александровна Буланова
Блондин даже запах специально не стал скрывать, чтобы я знала, кого благодарить за провал. И если любой другой песец без спального мешка легко пережил ночь, то у меня с холодной погодой были особые отношения. И придурок это прекрасно знал.
Он хотел, чтобы я проиграла. Пусть даже не надеется!
Ночной лес жил своей жизнью. Где-то хрустел олень, задевал кору своими рогами. Недалеко, под слоем снега, рыскал в поисках еды лемминг. Первые два ночных часа я продержалась спокойно. Помогали прыжки, разминка, быстрая ходьба по кругу. На третьем часу начали мерзнуть ноги, несмотря на то, что я не стояла на месте, была в спецодежде. На четвертом часу я признала, что не ощущаю ни рук, ни ног. С каждой минутой моя воля ослабевала. Время стало тянуться издевательски долго. И когда я уже была готова сдаться, когда поняла, что ноги не слушаются, и я не дойду до лагеря, я услышала звук шагов.
Если это блондин, и он решит поиздеваться, я даже не смогу дать отпор. Я заледенела вся!
Звук уверенной поступи становился все отчетливее. Кто-то шел открыто, не крадучись. Врагу бы на это не хватило духу.
Я испытала целый спектр эмоций, от мысли, что это папа. И радость, что он меня спасет, и эта пытка окончится. И отчаяние, что моя подготовка подойдет к концу – отец точно больше никогда не позволит мне участвовать в подобном. По крайней мере, до совершеннолетия. Глаза заслезились. Я пыталась разглядеть в кромешной темноте хоть что-то. Почуять аромат. И когда распознала Буру, то слезу плеснули из глаз, словно у клоуна на представлении.
Чернобурый подошел, сунул мне в окоченевшие руки в варежках бутылку воды, а сам стал разжигать огонь. Расстелил спальник на подготовленном мной лапник, скинул с себя теплую куртку, толстые штаны и залез внутрь. На нем, как и на мне под пуховиком, был черный термокостюм в облипку.
– Особое приглашение нужно? – спросил Бура, поднимая край одноместного спальника.
Я положила бутылку и скинула с себя верхнюю одежду, не раздумывая. Получилось неуклюже, потому что меня плохо слушались конечности.
Я едва уместилась между чернобурым и спальником. Бура был такой горячий, что я даже радовалась такой тесноте. Я зарылась в спальник с головой, прижалась к груди лиса и слушала, как стучало его сердце и мои зубы.
Меня всю колотило от озноба, и я почувствовала, как с усилием Бура передвинул свои руки и обнял меня.
– Лучше? – спросил он.
Я угукнула. Это максимум, на что я была способна. С каждой минутой тело все меньше колотило, и я все больше расслаблялась. Так и не заметила, как уснула.
Проснулась я от того, что моя подушка вибрировала и разговаривала. Я несколько секунд не могла понять, где я и что со мной происходит. Пока не услышала спор, полный отцовского замешательства: – Леся!
– Не будите ее. Она только как пару часов уснула.
– Она замерзла.
– Уже нет.
– Бура… Я…
– Уходите. Она хочет сдать этот тест. Подъем через полчаса.
– Но… – папа замолчал, а потом я скорее почувствовала, чем услышала, как он ушел.
Я лежала головой на груди у Буры и боялась пошевелиться.
– Поспи еще немного. Тебе надо набраться сил, – вдруг тихо сказал чернобурый.
Я зажмурилась. Лисий бог! Убежать или остаться?
Что делать? Раньше времени появляться в лагере нельзя, рассвет совсем скоро. Если буду ошиваться около места отбивки, то буду ничем не застрахована от озлобленного блондина.
И я осталась. Сама не поняла как, но снова уснула. Проснулась от тихого шепота:
– Просыпайся, соня, а то завалишь курс.
Я дернулась, уперлась головой в спальник и отфутболилась головой обратно. Подбородком ровно в грудь.
– У! – Чернобурому досталось.
А я ужом выползла из спальника, чувствуя, что пока выбиралась, столько узнала о теле Буры, что теперь обязана выйти замуж. Зато оделась со скоростью света и на такой же рванула к лагерю.
И хорошо, что налегке, без походного рюкзака.
Сдалась первой! Вот только не подготовилась к вопросам рода: “Почему ты вся пахнешь Бурой?” Я совсем забыла об одном недостатке совместно проведенных ночей.
Глава 13. Часть 2
Настя
В клан Бродячих мы с Альбиной вернулись следующим же утром после неожиданной встречи лаборатории. И не потому, что я так замечательно поправилась, нет. Скорее потому, что нас обеих тревожили односложные ответы Тени.
– Обычно он так разговаривает, когда совсем хреново, – выслушав меня накануне вечером, вынесла вердикт Альбина, которая знала наемника восемнадцать лет.
– Согласна!
– Тень никогда не оставил бы тебя одну в больнице валяться, если бы все было нормально, – продолжила врач.
– Тень изменился. – Прозвучало грустно, и я тут же улыбнулась.
Мужчина изменился из-за меня. Я не должна жаловаться.
Альбина с большим сомнением посмотрела мне в глаза и стряхнула с моего плеча невидимую пыль:
– Это вряд ли.
И игриво щелкнула по носу, как маленькую.
И почему меня это так приободрило? Будто я не ногу сломала, а немного мозг повредила. Я сама себя не понимала: чему же радуюсь? Разговор с Альбиной позволил на минуту представить, что все по-прежнему. Вайб нашего теплого прошлого согрел на минуту. – А как же Линка? – спросила я в сотый раз.
– За ней присматривает Леон. Мы сделали все, что могли. Теперь все зависит только от нее, – Альбина виновато отвела глаза.
Я обняла ее:
– Ты сделала все, что могла. Я знаю. Линка справится, она сильная.
И вдруг Альбина разрыдалась. Громко, с надрывом, и вмиг моя футболка
