Вороны Чернобога - Ульяна Каршева
- Они озверели, что ли?! – всё тем же разъярённым шёпотом снова возмутилась Руся. – Если спасли, чего сразу не помогли с ранами?! Почему они заставляют её идти?! Ведь видно же, что она с трудом держится!
Данияр притаённо вздохнул, глядя, как двое мужчин то и дело ставят ковыляющую фигурку на ноги, помогая шагать.
- У них целители сильные. – Он снова вздохнул. – Так что они могут себе позволить лишние минуты выждать с лечением.
- Я не про целителей! Ей же больно! Прямо сейчас!
- О чём шепчетесь? – бесцеремонно спросила Анжелика.
- Ей больно! – чуть не рявкнула Руся. – Неужели вы не понимаете!
- Девочка, милая, - снисходительно сказала алконост. – Это ты не понимаешь, какие силы будут использованы в её исцелении. Уже завтра она будет порхать, как бабочка… Наши ребята предлагали ранее – и теперь я повторю: девочка, переходи к нам. Что ты будешь с этим вороном дружить? Что он может предложить тебе? А у нас ты будешь не только уважаемой, но и богатой. В отличие от ворона, мы можем предложить тебе огромное поле деятельности, за которое отлично платят.
- Не обращайся ко мне на «ты»! - громко сказала Руся. – И я тебе не девочка, а посредница, толмачиха. – И, проследив, как мужчины в очередной раз тряхнули девушку-ворона, зашипела и со злорадством выпалила: - А деньги я и так буду громадные получать – от вас! Ведь теперь вы знаете, что в городе появилась толмачиха! Единственная и неповторимая! И, если понадоблюсь, будете мне платить столько, сколько я запрошу!
- А гонору-то! – преувеличенно ахнула Анжелика. – Гонору-то у этой малолетки!
Но ворон уже заметил, что гневная отповедь Руси её задела.
А вот насчёт малолетки – это она зря сказала…
Руся сквозь зубы произнесла:
- А если я вам понадоблюсь, пусть присылают другого алконоста на переговоры! С тобой, со старухой, я разговаривать не собираюсь!.. Господи, зачем вы её привели?!
Девушка, стоявшая между алконостами, и впрямь производила весьма плачевное впечатление. Данияр, глядя на неё, жалостливо поморщился: вся в чёрном и кожаном – то ли металлистка, то ли байкерша, а то и готка… Ей небрежно вытерли кровавые подтёки на лице и на руках, обнажённых до локтя. И видеть эту несчастную…
Хотя насчёт несчастной…. Девчонка подняла голову: тонкое лицо, ещё не вполне оформившиеся черты – ровесница Руси? Что ей такого сказали о Данияре, если она с неожиданной злобой впилась в его лица чёрными, бездонными, густо разрисованными глазами? Как будто это он натравил на неё упыря…
Анжелика обернулась на неё, а потом высокомерно сказала, впившись сияющими глазами в ворона:
- Мы привели её для наглядного объяснения, с чем ты, Данияр, остался в городе. Ты одинок, ворон. А у нас был бы не один. И что ты теперь значишь? Ты жалок. После смерти Всеволода ты не сумеешь организовать дела, которыми славились вороны. А вместе с нами, с алконостами, ты будешь гораздо… - она усмехнулась. – Эффективней.
Как об аппаратуре какой… Но это Данияр ещё мог пережить.
- Именно ради этого ты привела сюда эту девочку? – спросил ворон, с жалостью глядя на девушку-ворона, у которой то и дело подгибались колени, а алконосты, не глядя, вновь и вновь потряхивали её, чтобы она продолжала стоять, не повисая на их руках.
- Нет. Не ради этого. Мы показываем несчастной девочке, кто причина её травм и боли. Это ты виноват в том, что упырь напал на неё! Ты! Ты не сумел защитить её от упыря, а значит – на тебе вина за её состояние!
Руся, державшаяся за его рукав, внезапно дёрнулась так, что он отвлёкся и понял: она пытается оглянуться.
Машина, на которой они приехали сюда, стояла за их спинами – в двух-трёх шагах. С погасшими фарами. И, возможно, алконосты посчитали её за абсолютно постороннюю. Но вот она качнулась, и раздался щелчок замка на двери… Теперь, на эти подсказывающие щелчки, оглянулся и Данияр.
С обеих сторон от машины к ним с Русей подходили Александр Михайлович и Митя. Митя явно старался держаться так, чтобы не хромать. В вечерней полутьме и игре света и теней царапины и кровоподтёки на его лице скрадывались, а потому трудно было различить, насколько он пострадал. И он почти не хромал, шёл – словно залихватски опираясь на машину.
Александр Михайлович уверенно встал с той стороны, где стояла Руся. Митя – сбоку от Данияра.
Анжелика поперхнулась, всмотревшись.
- Кто здесь говорит об одиночестве? – хмуро сказал Александр Михайлович. – Дамочка, вы мне очень не нравитесь! Бросаетесь словами так, как будто осведомлены абсолютно обо всём!
- Мне – тоже не нравитесь! – подхватил возмущённый Митя. – И почему вы вините Данияра? В отличие от вас, он сам дрался с упырями! Тоже мне – придумали подставу!
Пока Анжелика хватала ртом воздух, выпялившись на двух совершенно неожиданных для неё воронов, Митя оттолкнулся от машины, на которую опирался, и целеустремлённо прохромал к девушке-ворону. Остановился в шаге от неё и злобно сказал:
- Дурой будешь, если этим поверишь! Дурой! Поняла?! И будешь дурой, если останешься с ними! Ворона бесхвостая…
- Митя!.. - негодующе позвал Александр Михайлович.
А Данияр вдруг прозрел. Он вскинулся, когда понял, что произошло.
- Анжелика, ты не смела этого делать! – проговорил он, неверяще глядя на алконоста. – Не смела! Ты воспользовалась
