Время выбора - Андрей Васильев
– Давай, – кивнул я. – Ну и если что – мои способности всегда к вашим услугам. Это не в качестве спасибо за помощь, а просто. Ну, потому что!
– Да понятно. – Слава забросил лейку в багажник, похоже совсем не волнуясь за то, что она не сильно сухая внутри. – Ладно, пора по домам. Глаза слипаются.
– Ага, – подтвердил его напарник. – А нам в ночь опять в дорогу. Яблоневый сад одного фермера под Серпуховом в том году вообще плодов не дал, очень сильно его владелец по этому поводу переживает. Надо помочь.
– А вот не надо было два года назад жадничать, – хихикнул Слава Два лукаво. – На деньги нас нагреть пытаться не стоило.
Сдается мне, не просто так в том году фермер яблочек не увидел. И что в этом он заплатит дважды, как и предписано народной мудростью.
– Славные они, – сказала мне Жанна, когда машина с моими друзьями выехала со двора. – Да?
– Да. Что там у Носова?
– Он почти дозрел. Еще день-другой – и будет как в стихах, что я в школе учила. Оковы какие-то падут, и свобода нас встретит радостно у входа. И так далее.
– Ясно, – кивнул я и достал из кармана завибрировавший там телефон. Я включил его сразу после того, как мы утром из леса на трассу выехали. – Алло.
– Привет, Саш, – раздался в трубке смутно знакомый голос. – Это Валера Швецов. Ну, Хранитель Кладов. Узнал?
– Конечно, – соврал я. – Привет.
– Хотел уточнить – вторник в силе? Едем? Ну, мало ли, может, ситуация у тебя изменилась?
– Ситуация изменилась, – подтвердил я. – Но мы едем в обязательном порядке. Как договаривались – с тебя мотор, с меня еда и бензин. Ну а остальное все пополам – и приз, и неприятности.
– Хорошая арифметика, – рассмеялся он. – Мне подходит. Где тебя забирать?
– А ты откуда поедешь? – уточнил я, выслушал ответ и пообещал: – Чуть позже сброшу точку, так, чтобы тебе особо петлю не давать.
– Тогда до вторника. Да, поедем ведь чуть свет, как договаривались? Да? Ну и хорошо. До встречи!
– До нее, – ответил я и нажал «отбой».
– Так что с Носовым и ворожеем? – переспросила Жанна. – Надо решать.
– Все будет как надо, – пообещал ей я. – Но сначала – спать. Одна ночь на ногах – это еще ничего, но две уже перебор.
– А потом?
– Суп с котом, – зевнув, я прикрыл ладонью рот. – Сейчас вишню закажу и баиньки лягу. Разбуди меня часика в четыре, хорошо? Но не позже.
Глава пятнадцатая
– Ты не спешил, – с ощутимым укором в голосе сказала Ряжская, когда увидела меня в коридоре клиники, где в связи с наступлением вечера уже включили лампы дневного света. – Ну, оно и понятно.
– Что именно понятно? – уточнил я. – Дескать, чужие беды – они ведь чужие? Или ты человек молодой, что тебе за дело до умирающей девчонки, которая тебе никто?
Не скажу, что меня задели ее слова. Во-первых, в Ольге Михайловне говорят эмоции, невооруженным глазом видно, что она на пределе. Вон какие тени под глазами, и венки набухли. Сошел визаж-лоск с бизнес-леди, сошел. Во-вторых, это нормальная реакция на ситуацию. Сестру она на самом деле любит, смерти ее не то что не желает, а откровенно боится, и потому как нормальный человек ищет ту опору, которая даст ей надежду, сказав: «Не все еще потеряно». Вагнер в этом качестве не тянет, потому ей стал Александр Смолин, который выкинул некрасивое коленце, отказавшись приезжать по первому зову. Хотя мне не стыдно за сделанное совершенно. Как верно заметил Стас, я не могу быть хорошим для всех. Да, мне жалко Бэллу. Сильно жалко. Настолько, что я иду ради нее на весьма серьезные шаги. Но у меня есть и своя жизнь, правильно? Не отправься я вчера на Круг, кто знает, как бы оно все повернулось? Евдоким начал бы орать, что я, собака такая, род ни в денгу не ставлю, что плевать на всех хотел со Спасской башни и что гнать меня, паразита, в три шеи надо. Выгнать, может, и не выгнали бы, но проблем я бы огреб изрядных. Причем Бэлле все одно не помог бы. Нет у меня таких средств, которые ее состояние сейчас улучшат. Кончились. Я же не лекарь, в конце концов, это так, побочная забава, смешанная с небольшим приработком, не более.
Ей теперь если кто и поможет, так это ворожеи, да и то не факт. К тому же прежде, чем я обращусь к ним, много чего произойти должно, и приятных моментов в списке грядущих дел вообще нет.
– Ну, зачем так-то уж?
– А как?
Молчит Ряжская. Ей есть что сказать, но она не хочет меня злить, это видно. И правильно.
– Ольга Михайловна, поверьте для того, чтобы ваша сестра жила, я на самом деле сделал очень многое и еще сделаю тоже. Причем для меня самого загадка, отчего я так за нее переживаю. Ведь она на самом деле мне никто, мы не родня, не старые добрые друзья. Да мы впервые увиделись месяц назад.
– Помогая ей, ты помогаешь мне, – предложила вариант Ряжская. – Мы с тобой знакомы дольше, чем ты с ней.
– Тоже так себе аргумент, – усмехнулся я. – Не обижайтесь, но мои личные выгоды от нашего знакомства весьма сомнительны. Что там было? Мне прострелили грудь, чуть не объявили в международный розыск, и я заработал себе смертного врага в виде вашего мужа, который к тому же нас подозревает бог весть в чем. И что самое обидное, даже без оснований. Ну, почти. Было дело, немного пошутил на эту тему, но он же не дурак, должен был понять, что его троллят?
– Для тебя так принципиально, спали мы или нет? – устало спросила у меня женщина. – Просто ты не в первый раз на эту тему разговор заводишь. Если да – вон та палата пустая, я в ней сегодня ночевала. Если хочешь – пойдем туда прямо сейчас. Не вопрос.
Вот тут я немного смутился. Не для провокации она сейчас это сказала и не для того, чтобы вывести меня из равновесия. Ряжская просто устала и отчаялась настолько, что ей на самом деле было все равно. У нее в голове была только Бэлла и ее болезнь, которая вот-вот одержит верх.
– И вот такие, как она, еще называли меня шлюхой! По щекам пару раз хлестали, твари, – процедила Жанна, сидевшая на подоконнике. – А сама, блин, готова ноги раздвинуть по первому свистку.
– Извини, – не обращая внимания на ее слова, обратился я к Ряжской. – Иногда меня заносит. Ну, вот такой поганый характер.
– Она тебя очень ждала, – глубоко вздохнула женщина. – Спрашивала меня, где ты. А мне нечего было ответить.
Сказать в ответ мне было нечего, потому я просто направился к палате.
– Стой. Там ни мне, ни тебе делать нечего.
– То есть? – я резко развернулся. – Она что? Все?
– Бэлла в искусственной коме, – сглотнув комок, ответила Ряжская. – Это тот максимум, который может предложить Вагнер, чтобы выиграть время. Только все равно его почти не осталось, Саша. Уж прости меня, старую, за банальность.
– Не прибедняйся, – попросил ее я, решив окончательно перейти на «ты». – Тебе это не идет.
– Мне сейчас ничего не идет. Да и плевать.
– Ой ли?
– Представь себе, – тряхнула головой Ряжская. – Если ты со мной в палату не захотел прогуляться, когда я сама это предложила, то, наверное, это что-то да значит. А ты ведь тот еще ходок, я знаю.
– Не люблю легкую добычу, – пояснил я. – Но мы еще вернемся к этому разговору потом.
Я подошел к двери, за которой находилась Бэлла, и открыл ее. От хоть какого-то уюта, который тут был еще совсем недавно, не осталось ничего. Не было цветов на столике, книг,
