Галина Гончарова - Корни зла
Ну-ну… блажен, кто верует…
Через час мы сидели в «Подкованном дельфине» и дружно жевали. Я готовить не любила, Тёрна тоже этому не учили, а то, что могла приготовить Эля, было не для походных условий. Где тут мариновать тушку кролика в белом вине шесть часов? Или натирать утку редкими эльфийскими специями и коптить сутки? Или вообще – сначала собирать, а потом три часа расковыривать улиток, чтобы сделать рагу а-шалотт?
Поэтому питались кое-как. А в «Дельфине» кормили хорошо. Картошка оказалась как следует прожаренной, мясо – в меру мягким, пирог с сыром и овощами – ароматным и только что вынутым из печи, а яблочное вино вообще выше всяких похвал. Даже я соблазнилась на один кубок.
Но только один. Знаю я это вино. Пьется водичкой, а ноги потом ходить отказываются. При совершенно ясной голове. Или наоборот. Ноги ходят, а вот в голове только вино и плещется. Это кому как повезет. Тёрн тоже выпил не больше двух кубков. А вот Эля оторвалась, начихав на все наши предостережения. И к концу трапезы просто лыка не вязала. Ну да ладно. Сейчас оттащим ее в комнату, а сами погуляем, попробуем договориться насчет фрахта.
Не успели. Я с обреченным видом смотрела, как в таверну вваливаются человек десять в умат пьяных моряков. И первым – здоровущий, раз в пять толще меня, мужик с глазом, закрытым черной повязкой, и лицом в выразительных шишках и бородавках. Вот уж действительно Кривой. И Бугря.
– Угадала.
– Жаль.
– Тр-р-рактир-р-рщик! Р-р-р-рому!!! – взревел раненым бизоном пират.
Трактирщик с заранее тоскливым лицом понесся исполнять приказ. Тем временем морячки спихнули из-за центрального стола каких-то парней, по виду – типичных крестьян, сбросили посуду на пол (мне послышалось жалобное «хрюп!») и огляделись по сторонам с видом «кому бы набить морду?».
А день мог закончиться так спокойно, так хорошо…
– Сейчас они выпьют, оглядятся – и пойдут бить нам морды.
– Это у тебя морда. У меня личико!
– Извиняюсь. Бить личики.
– Ну и чего нового? Стол перевернем, я под стол, обстреливать всех огненными шариками, ты рядом со столом, чтобы меня никто не ушиб, Элю за меня, чтобы не мешалась…
– Договорились. Думаю, минут через пять начнется.
– Ставлю на семь.
– Принято. Ставка?
– Как всегда. Подзатыльник!
– Хорошо. А с моей стороны – поцелуй.
Поросенок.
– Интересно, а ты тогда кто? Зоофил? Я, между прочим, твой законный муж.
Я зашипела и принялась отсчитывать минуты.
Первая. Обзор дальнего угла таверны – два сбежавших из-за стола купца.
Вторая. Не менее грозный обзор второго угла – моряки, сидящие там, продолжают сосать свой ром. Но покамест их не трогают.
Тре… Эля?!
Урою дуру!!!
Элваресса, пьяная не меньше моряков, гордо шествовала по проходу. Аккурат к стойке. И ее было уже не достать. Значит, и мешать не стоит. Авось там спрячется, когда начнется.
– А если ее не прибьют пираты – это сделаю я!!!
Элвара я понимала. Но – пусть уступит место даме, как воспитанный человек.
– Я не человек! Урою идиотку!
Дойдя до стойки, Элиссиана развернулась и ткнула пальцем в команду неуважаемого Бугри.
– Му-муж-ж-жи-ик-ки!
Му-муж-ж-жи-ик-ки насторожились.
– Я – к-кырасивая?!
Ошалел даже Бугря. А элваресса не стала терять время зря.
– К-красив-вая! А м-меня не любят! Пач-чиму?! Эй, ты… как т-тебя там… Бугор! Косой!!!
Я чуть не застонала. Вот сейчас дуреха и огребет претендентов на любовь… в размере всего экипажа Бугри во главе с самим капитаном. Но выступление еще только начиналось.
– Вот т-ты меня тож-ж-ж-же не люб-бишь! И ник-кто не люб-бит! А пач-чиму?!
Неожиданно ловким движением элваресса вскочила на стойку – и ногой спихнула оттуда кувшин с вином.
– А я знаю! Я п-просто не танцую!
При чем тут одно к другому, я так и не поняла. Но элваресса тут же решила это показать.
И кто учит стрип-танцам таких дур?! Хотя пластика, грация, гибкость – у девушки все было на уровне. Но все равно – пьяно шатающаяся элваресса на стойке, расстегивающая одной рукой рубашку, а второй изображающая что-то вроде поглаживания себя по всему организму, – зрелище для сильных духом. Я вот все гадала, когда она упадет и куда – за стойку или перед стойкой.
Не угадала. Пьяная Эля шлепнулась на попу, прямо на стойку, обвела осоловелым взглядом зал и громко объявила:
– Ёлк-ка, заб-б'ри м-ня отсыд-да. Я писать хач-чу!
Я закатила глаза. И помахала ей рукой.
– Ползи сюда, горе мое.
Терять стратегически удобную позицию в углу зала, рядом с дверью на кухню – не хотелось.
– Эт-та еще что такое?! – обернулся к нам Бугря.
Терять было нечего. Я помахала ему ручкой.
– Это – мы. Привет, пупсик!
Бугря раздулся еще больше. И, грозно топая, направился к нам.
– Это еще что за… и…?
Приличными в его речи были только предлоги и местоимения.
– …и… – у вас в команде, – надменным тоном ответствовал элвар. – И вообще, шли бы вы, любезнейший, в родной хлев! Даже в порту свиней в домах не содержат.
Секунд десять Бугря переваривал сказанное. А потом побагровел и с диким ревом ринулся мстить.
Ха!
Тёрн подлетел метра на два вверх, почти коснувшись головой потолка. Ударом ноги опрокинул стол. И приземлился – уже перед ним. Бугря медленно осел на пол. Я прищурилась. И когда элвар успел достать его по голове кувшином? В прыжке кинул? Машина смерти, ёлки! Матросы заворчали и двинулись к нам. Я из укрытия метнула несколько искорок. Огненными шарами в помещении кидаться – последнее дело. А вот искрой штаны запалить… или просто за ворот закинуть, а то и…
Есть!
Над матросами из воздуха вывернулось литров сто воды. Сразу стало весело и интересно. На полу можно было плавать. Тёрн одной рукой подхватил с пола тяжелую скамью, небрежно помахал ею в воздухе.
– Шли бы вы, мужики? И капитана с собой возьмите.
Не послушались. Вот не могут некоторые жить с ненабитыми мордами. Не могут! Стоило одному из матросов сунуть руку за голенище сапога, как Тёрн швырнул в них скамью. Я начала плеваться шариками посерьезнее. После вылитой на пол воды пожара можно было не опасаться. Элвар подхватил вторую скамью – и изобразил Илью Муромца. Махну рукой – улица, отмахнусь – переулочек…
Средний элвар в десять-двенадцать раз сильнее человека. А вот такой, тренированный, один из лучших воинов за несколько поколений…
Даже без меня матросня была ему на один зуб. Но убивать элвару не хотелось. Людская волна прихлынула чуть поближе – и отползла, оставив на полу несколько поверженных врагов.
Замерла на миг, собираясь с силами – и…
– Стоять, шакалы!
Рев прорезал кабацкий гомон, как сабля – эльфийский шелк. Я развернулась на голос и пригляделась. Нас остановил здоровенный – в два Бугри, не меньше – мужик. Не заметить его было сложно не только из-за размеров. Дорогая одежда алого цвета казалась совершенно неуместной в кабаке, усыпанное драгоценными камнями оружие подходило скорее придворному, чем моряку, но в то же время он слишком уверенно стоял на ногах. А шрам, идущий от середины лба через левое веко и разваливающий надвое щеку, явно был получен не от удара вилкой. Скорее сабля или что-то еще…
С первого взгляда я бы сказала, что это наемник, разбогатевший и отошедший от дел. Но вряд ли такой решился бы зайти сюда, в порт, в кабак, да еще и встрять так нагло в драку.
– А ну вымелись отсюда, к… и…! И если я еще что услышу – считайте, что ваш… Бугря доигрался! Вы меня знаете… и…!!!
Судя по всему, мужика действительно знали. Потому что матросы быстро и даже как-то смущенно (а я что? А я ничего, я как все, я мимо шел, а кастет сам за мной прыгнул…) подобрали орудия труда – и прямо-таки тараканами вышмыгнули в дверь. Тёрн уставился на громилу в упор и чуть прищурил глаза.
– А у него защита. И неплохая. Но я лучше.
– И кто он?
– Комендант порта.
Должность приличная. Тем более в портовом городе. Комендант порта был силой, равной градоправителю. А то и покруче. И абы кто на этой должности не задерживался. Здесь требовались хитрость, ум, сила, смелость… одним словом – комендант порта мог бы давать уроки Макиавелли.
– Угадала.
Тем временем комендант шагнул к нам. И я поразилась – как тихо и плавно ходит этот с виду грузный и тяжелый мужчина. Видимо, первое впечатление разожравшейся на хлебной должности туши было неверным. В кабак тенями проскользнули два человека в темной одежде. Один из них устроился за спиной у начальства, а второй что-то тихо шепнул коменданту на ухо.
– О нас. – Тёрну не требовалось прислушиваться, чтобы узнать. – Говорит, что именно мы проехали через ворота.
