Повелитель Ифритов 3 - Артём Март

Также активность одержимостей все возрастала. Эксперты предпочитали не замечать этого. Некоторые умудрялись как-то связывать пробуждение машин, техники и даже простых бытовых предметов с грядущей войной. Но и эти новости терялись на фоне раскаленной обстановки на границах. Времени оставалось мало.

— Рома? — Саша заглянула ко мне в кабинет, девушка выглядела обеспокоенной.

— Да? — оторвался я от ифритного станка.

Девушка, хоть и видела эти колбы уже не раз, все равно удивленно окинула их взглядом, видя, как ифриты пульсируют внутри стеклянных сосудов, в поле, подсвечивающем их и делающим видимыми невооруженным взглядом.

— Это они? — нахмурилась она, — ифриты?

— Да, — вернулся я к работе.

Скоро предстоял важный этап работы. Я извлек нескольких наиболее подходящих ифритов из своих ифритных вещей и поместил в колбы. Теперь предстояло извлечь из ядра Кубанского поля энергию, и перенаправить в ифриты, чтобы поднять их уровень. Предстояло сделать это неоднократно и с перерывами, чтобы структура духов не повредилась. Однако высококачественные линзы, необходимые для этого, запаздывали. Арма задерживала поставку.

— Не думала, — проговорила девушка, — что они выглядят так по-разному…

— Ты что-то хотела, Саша? — всмотрелся я в ифрит, — я немного занят.

— Он пришел, Ром.

— Инкогнито, — догадался я.

— Да. Лавр направился встречать его.

— Скажи Лавру, — оторвался я от дел, — пусть придержит коней. Я сам встречу его.

Глава 33. Моя Земля

— Значит, это и есть они. Твои ифриты? — проговорил Рюрик, всматриваясь в колбы с духами, — так они выглядят?

— Верно. И это, то что ты видишь сейчас, император — это и есть основа всего.

Император прибыл немного раньше, чем я рассчитывал. Я ждал его через неделю, правда, к тому времени Пожиратель был бы еще ближе.

Мы встретились в моей мастерской. Рюрика сложно было принять за императора. Одетый в простой серый деловой костюм без гербов и опознавательных знаков, да еще и очки от солнца, его можно было принять скорее за бизнесмена, чем за хозяина русской земли.

Дела с Армой шли неплохо. Удалось более-менее быстро ввести в дело наследников или регентов, погибших во время налета Вали. Ее, кстати, император распорядился привести тоже, и она уже была в своем поместье, здесь, на Юге. За это я выразил ему отдельное спасибо.

Исполнительным директором Армы стал Литвинин, так что выехать из столицы он не успел.

— Основа всего? — удивился Император.

И тогда я повел с ним долгий разговор об ифритах, о том, что они из себя представляют, как появляются, как влияют на мир, и как я влияю на них. Как с ними связана магия и какое отношение к ним имеют Поля, одержимости и эффект оживления.

— Теория живой сути вещей, — задумчиво проговорил император, — выходит, все, о чем она гласила — правда. Конечно, она не настолько проработана как твоя ифриторика, но все же основы совпадают. Основы о неких сущностях, содержащихся внутри объектов неживой природы. Вроде того, что у них есть душа, а у живых — нет.

— Это очень зачаточная вещь, — мотнул я головой, я встречал подобные теории и в других параллелях, в которых бывал.

К этому времени я уже рассказал Императору о том, кто я такой и что я множество раз путешествовал по другим мирам. Император выслушивал все с каменным лицом. Мне казалось, что он принял решение ничему больше не удивляться.

— Я бы сказал забытые, — нахмурился он, — ходят слуху, что во времена Большой Войны предки использовали какое-то оружие, основанное на технологиях сути вещей. Однако, мой прадед полностью открестился оттого, что в стране велись такие эксперименты и было похожее оружие. В архивах не найти об этом документов. А теория сути вещей теперь лишь конспирология.

— Посмотри вон в то окно, император, — указал я на большое смотровое окно, что было в правой части кабинета.

Там, за ним располагался большое рабочее помещение. Нанятые инженеры расхаживали внутри, считывая показания и следа за датчиками. В центре же располагался большой свинцовый саркофаг, окутанный кабелями.

— Что там? — поджал губы император.

— Ядро кубанского поля. Бомба, ставшая причиной его возникновения. Взрывчатое вещество, которое преобразовало весь ее корпус в источник энергии, это нечто, что основано именно на технологиях «сути вещей», как вы ее называете. Но для меня это ифриторика. Причем очень примитивная. И именно, — я заглянул императору в глаза, — в ее примитивности и кроется то, что ваши предки не смогли справиться с такой силой. Они ее просто не понимали. Впрочем, не понимали и мы.

— Что ж, — он вздохнул, — все это очень ложится на реальность. На происходящее. После разговоров с тобой и Литвининым. После донесений из Имперкосмоса, в приближении Пожирателя нет никаких сомнений. Наши, — он задумался на миг, — хм… конкуренты, так сказать, из римской и восточной империи, тоже замечают это, судя по данным разведки. Однако они принимают Пожирателя за какую-то комету. А этот Пожиратель. Что он такое? Чего хочет, откуда взялся?

— Пожиратель, — вздохнул я, — это результат нашего непонимания ифриторики. Результат самонадеянности, и войны, что развязалась на моей родной Земле. В моей родной параллели, которая была уничтожена.

Император молчал. Подойдя к окну с обзором на ядро Кубанского поля, он сложил руки за спиной. Рюрик слушал. Я же, не отрывался от рассказа, регулируя поток энергии, что двигался от ядра в колбы с ифритами. Нужно было постоянно следить за этим, чтобы ифриты развивались правильно.

— Пожиратель — это и есть Земля.

— Что? — не понял император и обернулся.

Подрегулировав поток снова, я выпрямился, встал из-за стола, скрестив руки на груди, оперся о столешницу задом.

— Пожиратель — это Земля. Вернее, то, что от нее осталось. Он ифрит, родившийся, когда империи принялись закидывать друг друга ифритными бомбами. Вроде той, — я кивнул на ядро, и император обернулся, — ифритные бомбы выжигают эмоциональный фон людей, превращая их в безвольных рабов без потребностей. Но инфраструктура, заводы, ресурсы, оставались нетронутыми, и сторона-победитель могла их использовать в своих интересах. Однако, ифриторика в то время было не так серьезно развита, как сейчас, мной. И никто не мог знать, что в момент взрыва, прежде чем избавиться от эмоций и воли, люди выплескивали их наружу в невероятном количестве. Когда страны принялись бомбить друг друга, из этих эмоций миллиардов людей, родился ифрит. Ифрит, корпусом для которого послужила сама планета. А потом он стал одержимым.

— Пожиратель, — нахмурился император, — это одержимость?

— Верно. Одержимость, родившаяся из самого аномального ифрита, которого только знали параллели. У каждого ифрита есть название. Иди сюда, император.

Рюрик приблизился.

— Это, — я указал на одну из колб, — Ифрит Запредельного Страха. Он жил в моем пистолете, и я извлек его оттуда, чтобы разделить и переродить один из ифритов в божественного.

— Божественного?

— Самый высокий ранг ифритов. Такие нужны, чтобы остановить Пожирателя. Но я не об этом. Если бы можно было дать Пожирателю классификацию, очень условно его можно было бы назвать Ифритом Божественного Голода. Конечно, это очень неточное название, но, — задумался я, — наиболее близкое.

— И чего же он жаждет? Как собирается утолить свой голод?

— Пережить то, что переживал, во время своего рождения — бурю человеческих эмоций, которые возникают, когда разом погибают миллиарды.

— А выглядит он…

— Как облако космической пыли, — кивнул я, — это осколки моей родной Земли.

Император не ответил, поджал губы. Потом, наконец, заговорил:

— Как много времени тебе нужно, чтобы уничтожить эту падлу?

— На взращивание ифритов уйдет несколько суток, — посмотрел я ему в глаза, — их будет шесть, — указал я на колбы, — так как ореолов в этот раз нет, и часть энергии будет рассеиваться в пространстве, их КПД сильно упадет. Придется взять количеством. И нужно еще шесть человек. Шесть смертников.

— Смертников? — приподнял император бровь.

— Верно. Людей, внутрь которых будут помещены божественнные ифриты.

— Ну что ж, — вздохнул император, — это не проблема.

— Проблема, — отрицательно покачал головой я, — потому что каждый сосуд должен осознавать, что он умрет, и хотеть принять в себя ифрит. Хотеть по-настоящему.

— Что это значит?

— Это значит, не бояться.

— Я понял, — кивнул он, — я постараюсь подобрать людей. И оттянуть войну настолько долго, насколько смогу. Завтра мы принимаем делегацию из Рима. Будут обсуждаться насущные вопросы. Потянем время.

— Никто не хочет нападать