Стреломант. Том 5 - Эл Лекс
В любом случае, Чел выпадет в реальность еще не скоро. До этого момента всем остальным уже успеют помочь. Или не успеют, и они умрут.
— Ты правильно это назвал. — сказал Баш, глядя, как новоприбывшие медики, в чистой и целой униформе суетятся, затаскивая в здание завода всякие приборы и чемоданы. — Это действительно чудо. Как минимум три четверти из этих двадцати пяти человек не дожили бы до прибытия помощи. Половина оставшихся — умерла бы в процессе. А теперь они будут жить.
— Не будут. — я покачал головой. — Многие из них ранены слишком тяжело для вашей медицины. Именно поэтому мне и нужна твоя помощь, чтобы сотворить вторую часть чуда. Так ты поможешь?
— Обязательно. — твердо ответил Баш. — Там ведь и мои ребята тоже. И я хочу, чтобы они жили. На сделку с заговорщиками ради такого я, конечно, не пойду, а вот на сделку с добропорядочными реадизайнерами — с радостью. Меня, знаешь, с детства учили, что реадизайнеры — защитники человечества от любой опасности.
— Как видишь, так и есть. — улыбнулся я. — Просто не все реадизайнеры.
— Не все. — согласился Баш. — Идем.
Я взял за руку Нику, которая только сейчас успокоилась после того, как оплакала всех, кто погиб в бою, и пошел следом за Башем. Мне в этом плане было проще. Никто из тех, кого стал бы оплакивать я, не погиб. И, будем надеяться, не погибнет.
Погиб Кир. Погибла Даша, угодившая под каменный обломок. Погиб Дон Йен, обожженный до угольков труп которого удалось опознать только по расплавившемуся золотому кольцу, которое он носил на цепочке на шее. Погибла Мартен. Погиб еще десяток ребят, которых я даже по именам толком не знал и с которыми толком не общался.
Выжил Файерс, хоть и потерял немало крови из многочисленных резаных ран. Выжила Амина, которой в самом начале боя чем-то прилетело по голове, да так, что она отключилась и рухнула обратно под землю, так и не успев ничего сделать. Выжил еще десяток других ребят, среди которых не было никого, кто остался бы цел и невредим. Даже Ника светила несколькими полосками пластыря в прорехах одежды, но ее раны были просто царапинами по сравнению с прочими.
Единственным, кто остался без повреждений, был я. Остался без повреждений, потому что покинул бой в самой его, можно сказать, кульминации. Кто-то мог бы сказать, что я сбежал, дезертировал…
Но никто не говорил. Возможно, все понимали, что я делал и какие цели преследовал. Но, скорее, никто просто не заметил. Не до того было.
Хотя «никто» сказать неверно. Ника заметила.
— Нашел, что искал? — шепотом спросила она, когда Баш вел нас вокруг главного здания, углубляясь куда-то на территорию завода.
Я лишь кивнул, не желая пока раскрывать все карты. Одной лишь возможности, что Баш что-то услышит и сделает какие-то выводы, было достаточно, чтобы играть в секретики.
Моим глазам наконец открылся завод скиллтрита. Не просто вид сверху, с высоты птичьего полета, не главное здание, сейчас переоборудованное под операционную, не бетонированная площадка, окруженная горами и стенами, а сама установка по производству голубого газа.
Сказать, что она выглядела странно и непонятно — ничего не сказать. Это отдаленно напоминало сплетение труб, которое я уже видел во дворе водоканала — первой точки, на которой мы встретились с заговорщиками, — но лишь напоминало. Размером нна порядок больше, оно напоминало ту конструкцию так же, как гусеница напоминает бабочку — умом понимаешь, что это одно и то же, просто в разных стадиях развития, но провести между ними параллель не получается, хоть тресни.
Центром установки была огромная, диаметром в три моих роста и длиной в двадцать, металлическая цистерна, в которую подходила целая сотня разнообразных труб, трубок и трубочек. Сразу за установкой стояло что-то вроде высоких металлических труб, но, судя по закругленным вершинам — тоже являющихся емкостями для чего-то, только вертикальными. Еще две емкости, круглые, с трубами, выходящими из их вершин и спускавшимися по боку, из-за чего они походили на пороховые гранаты с фитилем, которые использовали имперские гренадеры, стояли чуть поодаль, и трубы, которые вели от них, прежде чем влиться в общий клубок, сначала ныряли под землю, а потом, буквально метром дальше, выныривали из нее, вдвоем потеряв в количестве, зато настолько же прибавив в объеме.
На мой взгляд, в этом инфернальном осьминоге из стальных труб в принципе невозможно было разобраться даже не то что без бутылки, а без целой бочки хорошего доброго крепленого вина. Даже если бы он был целым.
А он целым не было.
Сказать, что заговорщики достигли своей цели и разрушили завод, язык бы не повернулся даже у меня. Но повреждения он получил, тут спорить бессмысленно. Обрушенные с горных вершин камни упали не только на площадку перед зданием, но и на саму установку. Трубы местами были разорваны и сплющены, в цистернах и емкостях зияли пробитые дыры. Даже тут, на расстоянии добрых тридцати метров от установки, ощутимо пахло озоном и почему-то — еловой хвоей.
По конструкциям, качаясь на страховочных тросах, как пауки на своих паутинках, ползала пара ремонтников, оценивая масштабы повреждения. И, судя по тому, как неохотно они это делали, повреждения были более чем серьезные.
Как бы грустно это ни звучало, но стоило признать — завод вернется в строй еще очень нескоро. Если вернется вообще.
Тем лучше.
Звучит цинично, но зато правда. Мне сейчас будет удобнее, если люди останутся без скиллтрита. Или вернее будет сказать — с ограниченным его запасом.
Сначала я думал, что за установкой прячется еще какое-то строение, в которое и ведет меня Баш, но оказалось, что он вел меня вовсе не туда. Оказалось, что на той стороне главного здания есть еще несколько дверей, одну из которых Баш и распахнул, недвусмысленно приглашая меня войти.
— Мы точно идем куда надо? — уточнил я, не спеша заходить.
— А то. — усмехнулся Баш. — Сейчас увидишь святая святых нашего завода.
— А почему мы просто не
