В Бездонном море тысяча ночей - Таня Соул
– Лэина, в последний раз предупреждаю тебя, откажись от подарка, – сказал Ривэирр строго и грозно.
Лэина молча подплыла к зеркалу и приложила серьги к ушам. Они ей очень шли. Со вздохом она положила их назад в шкатулку.
– Лэээинаа! – прогремел её отец. – Откажись от подарка!
Она отвела глаза.
– Лэина, я чего-то не знаю? – спросил Ривэирр с беспокойством в голосе. – Посмотри на меня, дочь.
Она взглянула на отца и испуганно зажала в кулак ладонь, на которой теперь красовалась метка, оставленная Рагавурром.
– Лэина, – произнёс он в отчаянии, – ты приняла его ухаживания?
Она кивнула.
– Треклятый Нораг хотел меня сосватать за кого-то из своей свиты! – сказала Лэина с досадой. – Посол предложил мне выбрать любого из Ругоии.
– И ты выбрала Рагавурра? – Ривэирр покачал головой. – Лэина, он хуже ста таких Норагов со свитой!
– Это лишь на три Лунных цикла. Через три полнолуния я ему откажу.
– Во всём Бездонном море не сыскать Оиилэ, который отказал Морскому змею и остался жив. Лэина, Лэина… И я ещё думал, что у меня выросла умная дочь.
Ривэирр тяжело вздохнул и оставил её размышлять над случившимся. Несмотря на слова отца, она до сих пор думала, что из всех Ругоии Рагавурр был наименее мерзким. Его сила и ум вызывали в ней страх и уважение. Каждый раз, когда их взгляды встречались, волнительная дрожь пробегала по её телу, поднимая волоски и заставляя дыхание сбиваться. Такие Оиилэ, как он, взвешивали каждое слово и, если что-то обещали, обязательно исполняли это. Из всей свиты он единственный вызывал у неё доверие.
Она снова открыла шкатулку и надела красные серьги. Тяжёлые и холодные, они покачивались при каждом движении головы. Она потянулась за колье и застыла на мгновение, перевернула руку ладонью вверх и провела пальцем по оставленному Рагавурром рубцу. Такие метки даже потомки Лаан редко умели ставить, и где мог этому научится посол из Ругоии оставалось только гадать. Стоило ей повредить эту метку, и между ними возникла бы Связь, такая же как у Лунной четы. Только эта Связь обрывается с заживлением раны, а через три полных лунных цикла и вовсе исчезает.
Слуга, недавно покинувший магиу Ривэирра, спешил передать господину, что подарок доставлен и принят, и застал Рагавурра в главном зале, где Нораг высказывал Главе своё недовольство и требовал объявить племени Улиан о появлении Лунной жены. Глава мялся, но не хотел поддаваться на уговоры.
– Я думал, Вы, Нораг, объявите об этом, – сказал чуть слышно Маварэг, – как представитель Правящего города.
Рагавурр хмыкнул, услышав это. Нораг не являлся послом и не был официальным представителем Ругоии Гиугин.
– Вот как? – Нораг разозлился ещё больше. – Хотите сохранить власть и не запачкать руки?
Маварэг закашлялся.
– Вы неправильно поняли. Я просто не хочу распрей между родами. Если это приведёт к расколу, то даже Ругоии Гиугин почувствует последствия, – пытался убедить его Глава.
– Правящий Скалистый город требует сообщить племени Улиан о появлении у них Лунной жены. Вы, Глава, не имеете права ослушаться этого решения.
Маварэг посмотрел на Рагавурра, спокойно сидевшего на софе и наслаждавшегося зрелищем. Поймав на себе взгляд Главы, он подтвердил слова Норага:
– Руки запачкать всё-таки придётся, достопочтенный Глава.
Маварэг вздохнул.
– Я назначу сбор племени на завтра.
– И ещё, – добавил Нораг, – не забудьте, Лунная жена принесла племени Лаан немало горя. Кто знает, к чему приведёт появление ещё одной. Надеюсь, Вы напомните об этом соплеменникам.
– Не волнуйтесь, Нораг, если отец не напомнит им, это сделаю я, – раздался женский голос со второго этажа. Агаинэ спустилась вниз и довольно низко поклонилась сыну Правителя, заставляя посла усмехнуться: гордые Лаан кланяются предателям Ругоии.
Рагавурр поднялся с софы и покинул магиу, направляясь к окраине города, проплыл через покров и чуть поодаль нашёл поджидавшую его акулу.
Вернулся он лишь к вечеру и, отказавшись от обеда, уплыл спать.
Ночь тридцать четвёртая
Диана проснулась посреди ночи, её не оставляло тревожное чувство. Ей перестали сниться сны, и это теперь, когда она была так близка к желанной находке. Она взглянула на крепко спавшего рядом супруга и потянулась к тумбе. В углублении в дальнем углу стоял пузырёк с прозрачной жидкостью. Диана открыла его, поднесла к губам и выпила Слезу. Через минуту мир погрузился во мрак.
В Глубинном храме на алтаре лежит девушка. Вдоль стен, мимо статуй парят светящиеся голубым медузы. Диана подплывает ближе к девушке и смотрит на её лицо, смотрит на себя. Она касается плеча, и её затягивает в тело на алтаре. Погружение.
Вокруг голоса. Обсуждают. Осуждают. И допускают.
«Есть вероятность…»
«Это о ней пророчество…»
«Родовая ветка Ариан…»
Эхо разносится по храму.
«Но трезубец…»
«Трезубец изгнан и заточен в бездне…»
«У хранителя есть ключи…»
«Да, пусть откроет…»
«Пусть откроет ей бездну…»
Погружение.
Мрак. Вокруг ни луча света. Храм исчез. Голоса доносятся издалека и затихают. Сверху давит толща воды. Погружение.
Два жёлтых глаза смотрят издалека. Наблюдают за жертвой. Давление воды растёт. Звук ударов хвоста. Холодный поток от дыхания монстра касается кожи.
Диана сама ныряет глубже. За ней проносится рёв дракона. Погружение. Чудовище следом.
Погружение.
Трудно дышать. Вода давит на всё тело и на лёгкие. Невозможно сделать ни единого вдоха. Правая рука начинает зудеть. Уже близко.
Погружение. Сзади всё ещё слышны взмахи хвоста.
Рриааануу…
Кто-то зовёт. Но Диана не останавливается. Погружение.
Всё тело болит. Вода придавливает и ускоряет спуск. Хочется вдохнуть. Но лёгкие сжались под давлением. Где-то внизу блеснул металл, и вокруг опять воцаряется мрак. Протягивает руку. Сзади рёв.
Раскрывается пасть. Зубы касаются руки. Боль.
Диана вскрикнула и сделала жадный вдох. Комната уже была залита светом, Аруог обеспокоенно держал её на руках и вздохнул с облегчением, когда она открыла глаза. Порезанная морским драконом рука продолжала садить. Диана поморщилась от боли, и Аруог с ужасом посмотрел на её раненую руку.
– Где ты была?
– В бездне, – сказала Диана опустошённо.
Она снова не смогла достать до дна. До сорокового дня оставалось шесть ночей, и без Слезы, вероятно, она больше не могла попасть в колыбель глубины. Она посмотрела на супруга обречённо и коснулась ладонью его щеки, словно пытаясь убедиться, что он не мираж. На улице раздались крики.
Вдоль холма
