Опасные манипуляции - Роман Феликсович Путилов
Я уверена, что часть или вся потусторонняя сила, которую я выбила из отца, переместилась в мою единственную сестру. И, если раньше жизнь с обладающим сверхспособностями папочкой была тяжела, но понятна, в чем-то по-мужски честной, то сейчас отец попал под влияние Стеллы, с ее женской хитростью и коварством. В конце концов, мне надоели ежедневные скандалы родителей, вплотную приблизившиеся к рукопашным схваткам, я с мамой съехала к бабушке, под довольное хихиканье сестры.
Сейчас в районном суде рассматривалось гражданское дело о разводе и разделе имущества, а также вопрос, с кем из родителей будет проживать несовершеннолетняя ведьма. За неделю мне удалось убедить маму, что Стелле будет очень хорошо жить с папой, надеюсь, что на судебном заседании мама не изменит своего решения. Не знаю как, но папа через своих знакомых на железной дороге сумел добиться того, что маме предложили написать заявление об уходе. И я на сто процентов уверена, если бы не влияние моей сестры, отцу бы в голову не пришло так мелко мстить бывшей жене.
И вот, в результате три женщины живут в тесной квартире. Бабушка, привыкшая жить одна, пока молчит. Мама, всю жизнь посвятившая семье, внезапно оказавшаяся не у дел, готова лезть на стену. И я, понимающая, что ситуация может взорваться в любой момент. В свое время мама, выйдя замуж и родив меня, забросила свой недописанный диплом экономиста, добросовестно занималась домом, лишь на несколько часов убегая из дома на малооплачиваемую работу с неполным рабочим днем. А сейчас оказалось, что недоучившиеся экономисты, не имеющие ни одного дня стажа по специальности, никому не нужны. И в институте не восстановишься, прошло много лет. Торговать в ларьке или мыть пол в магазине мама была согласна, но тут встала на дыбы я.
Всласть поругавшись, я не поняла как, но пообещала найти маме работу, которой она сможет заниматься всю жизнь и за приличные деньги. И вот десятый день я безуспешно пыталась найти подходящее помещение. Проблема была в том, что из огромного списка недвижимости, лишь процентов десять были реальными, остальные объекты существовали лишь в воображении бравых риелторов. Да, вам бодро сообщали, что офис или магазин существует, его можно снять или купить, надо только приехать в риэлтерскую контору и подписать договор. А потом начинались чудеса. Вас везли, но не туда и показывали совсем не то, что нужно было вам. И вы либо брали то, что вам не нужно, или со скандалом уходили, начиная свой путь сначала.
Раздался телефонный звонок, я бодро схватила трубку, радуясь возможности отвлечься от бесконечных столбцов с квадратными метрами и заоблачными ценами.
— Здравствуйте, Аркадий Николаевич, как ваши дела?
В последние время, нумизмат звонил мне не реже двух раз в неделю, сообщая о состоянии сына, а по субботам я заходила к нему в гости, выгуливала Ареса, приносила новую порцию зелья, снимающего боль мучающего мужчину хондроза. За переданные ему монеты и артефакты Аркадий Николаевич давно рассчитался, теперь нас связывала странная дружба. Пожилой человек, самым близким существом которому был пес, был рад меня видеть. Я же получала удовольствие от бесед с этим остроумным, начитанным мужчиной, которому кроме общения со мной, больше ничего не было от меня надо.
Первое время после передачи ему семян, Аркадий Николаевич был преисполнен оптимизма. Иван перестал пить, спустя пару недель стал выглядеть значительно лучше. Но в последнее время в голосе Аркадия Николаевича сквозила неприкрытая тревога. Несмотря на явное улучшение физических кондиций, Иван впал в чернейшую депрессию, стал зол, агрессивен, вновь стал требовать деньги. Я предлагала снять отторжение алкоголя, но Аркадий Николаевич хотел еще подождать, надеясь, что Иван сможет вернуться к нормальной жизни.
С первых слов моего собеседника, я поняла, что случилось что-то неординарное:
— Здравствуйте, Люда. Хотел вам сказать, что сегодня случилось странное. Иван пришел веселый, часто беспричинно смеялся. Очень старался угостить Ареса колбасой, которую принес с собой. Но Арес Ивана не любит, и обучен у чужих ничего не брать, колбасу есть не стал. Иван попросил напоить его чаем. Пока я ходил на кухню ставить чайник, мне показалось, что он пытался найти документы, которые раньше я хранил в ящике комода, во всяком случае, звук открываемых ящиков я слышал. Потом Иван от чая отказался и быстро ушел. А сейчас я в окно вижу, что он стоит возле соседнего дома, с ним разговаривают два человека, одеты очень хорошо, не обычные друзья Ивана — алкаши. Мне очень не нравиться его поведение.
— Аркадий Николаевич, чем я могу вам помочь?
— Люда, сколько вам полных лет?
— Недавно восемнадцать исполнилось, а что?
— Да нет, не волнуйтесь, просто спросил…
— Аркадий Николаевич, давайте, вы не будете пускать своего сына, когда вы один дома.
— Люда, ну это смешно, со мной пес.
— Аркадий Николаевич, звоните, если что, сразу же, в любое время — я продиктовала номер сотового телефона, который я купила прошлой зимой, но с той поры не использовала.
— Хорошо Люда, я записал.
Мы попрощались, разговор оставил чувство сильной тревоги, но я не знала, что я могу сделать. Влезть в отношения взрослого человека и его единственного, также давно взрослого сына. Я понимала, что распад личности Ивана давно неотвратим, что это не тот красивый мальчик, смотрящий со старой фотографии на стене квартиры Аркадия Николаевича, когда у него была счастливая семья и все были живы. Сейчас несчастный отец жил надеждой, что Иван перестал пить, он ждал, что сын снова станет похожим на славного мальчика с фотографии. Любое мое вмешательство разрушило бы эту надежду, и уже я бы стала виновницей несбывшихся надежд старого нумизмата. Нет, пока Аркадий Николаевич не попросит о помощи, в отношения между отцом и сыном я влезать не буду.
