Обещанная медведю. Вернуть ведьму - Анна Григорьевна Владимирова
– Что-то там с семьей было. Кажется, ее хотели лишить меня, но она родила вопреки и уехала… – Я тяжело вздохнула.
– Твой дар как маленький ребенок. Он привязывается вместе с тобой… Но искажается под влиянием эмоций. Как живой.
– Как ты понял? – изумленно посмотрела на него.
– Сложно объяснить. Но когда я услышал историю твоей матери и твою, меня не оставляло чувство, что что-то простое упущено во всем, что случилось. Страх загнал твою мать, как болезнь, в жесткие рамки… Ей не достало мужества их разведать и попытаться сломать, но это и понятно – на ней была ответственность за твою жизнь.
Он подвел меня к чудом спасшейся от дождя сухой скамейке под раскидистой елью и усадил себе на колени, а я обняла его, вжимаясь губами в его висок и замирая. Мы долго сидели в тишине.
– Если бы я знала, какой ты, Горький, я бы не приблизилась к тебе год назад…
– Что так? – невесело усмехнулся он.
– Странно, что ты меня упустил тогда…
– Ничего странного. Ты все еще любила мать. И твой дар доверчиво работал на эту любовь. – Он помолчал, прежде чем неожиданно продолжить. – Поговори с ней. Она беспокоится и ждет твоего звонка. Нужно вылечить твой дар до конца…
– Это все я, да? Сегодня… Из-за меня погибли люди…
– Нет, Слава, – нахмурился он. – Ты же не знала. И я тоже не знал. И Маргарита. Никто не виноват.
Я помолчала, слушая дыхание Давида.
– Она приезжала ко мне в клинику каждый день. На другой конец города, – зачем-то вспомнила вдруг. – Мне уже перед выпиской сказали.
Он сжал меня крепче, болезненно хмурясь. А когда прикрыл глаза, я скользнула ладонью по его скуле. Напряженный, вымотанный… Аж виски блестят от пота. Напугала я его. Да и себя тоже. Но как же хотелось, чтобы Давид был прав, и дар был больше не опасен.
– Может, «ошейник» все же? – тихо спросила я.
– Думаю, он бесполезен.
– Ладно.
Я вытащила мобильный и набрала номер матери.
Глава 12
Был ли я уверен, что дар Славы сошел на нет?
Почти…
Когда я забрал ведьму себе, встал на закольцованный путь. Ее мать бегала по нему до тех пор, пока Слава не возненавидела ее всерьез. Да, Маргарита была уверена, что Славе нельзя говорить о том, что происходит. Родители – они такие. Взвалить на себя ответственность и тащить ее из последних сил, принося себя в жертву. Моя мать была такой же. Скажи она мне раньше, что больна, я бы сделал все, чтобы помочь. Я бы был рядом… Но она отказалась от моей помощи, уверенная, что делает мне благо. А в итоге отказалась от меня.
Чтобы вырваться из заколдованного круга, нужно сделать что-то, что делать нельзя. И это всегда нечто простое, примитивное и находящееся под носом. Черт знает, решился бы я, если бы не понимание, что вокруг нас со Славой все продолжит рушиться и взрываться, если я не соображу быстрее. Перспектива была ужасна. Ее бы отобрали уже до конца дня и закрыли, наглухо отгородив от всего мира. Я бы сам ее сдал. Опасность была слишком большой…
И я сделал последнее, что делать было вроде бы нельзя.
Ее дар, как ребенок. Я понял это, когда он «обиделся» на мой отказ принять должность. Также и Маргарита не могла отказаться от его стараний. Но любому ребенку хочется, чтобы его любили просто так, а не за дары. Сказать Славе – отказаться от благ и признаться, что буду любить просто так.
Но мать Славы судить сложно. Она не знала, что можно нарушить правила. И она была одна. Как и я. Но теперь я осознал в полной мере, что больше не одинок. И ничто не заставит мою семью от меня отвернуться и бросить. Зачем мне эти дары?
Каждая минута убеждала все больше в том, что я прав.
– Давай увидимся, – натянуто предложила Слава Маргарите по телефону. – Давид говорит, это важно… – Она сделала паузу, слушая ответ, а я смотрел на ее профиль. Сильная девочка. Столько всего вынесла, ломалась, но упрямо вставала на ноги. Теперь у нас все наладится. И должность я, пожалуй, приму. Семья важнее всего. Я больше не один.
– Давид, она спрашивает, где…
– Давай у Дарьяра? Хочу, чтобы все вместе собрались, – улыбнулся я. – Рустэма позовем… Нормально?
– Хорошо, – кивнула она.
– Часам к семи мои за ней заедут, пусть адрес сбросит.
– Ладно.
Когда она положила трубку, я взял ее за руку и потянул из парка:
– Сейчас в участок нужно. Постараюсь недолго. И сразу поедем за продуктами. Ладно?
– Звучит неплохо, – сникла моя ведьма.
Но я прижал ее к себе:
– Все наладится. Мы заслужили.
…До участка добрались без происшествий, и это снова лишь подтверждало мою правоту. На месте царил хоть и контролируемый, но все еще хаос. Причина взрыва оказалась бытовой – утечка газа. Над помещением были жилые этажи, да и на месте участка некогда тоже были квартиры. Никакой диверсии следователи, работавшие на месте взрыва, не заподозрили. Погибших не оказалось. Оперов просто оглушило, а в агонии никто не разобрался. Повезло, что все они оказались оборотнями и просто перекинулись в зверей, залечив раны за несколько часов и приведя головы в порядок. И меня, и, тем более, Славку это очень обрадовало.
Закончив с делами, я дождался, когда пригонят мою машину, и мы поехали закупать продукты. Аж не верилось! Я ехал в магазин, а вечером собирал семью к себе во временное убежище! Всю дорогу держал ведьму за руку, терся губами о ее пальцы, а она следила за мной, кусая губы. Не верила. Но я докажу ей. Буду доказывать, что люблю, уже без оглядок. Как можно было представить себе любовь под запретом? Чудовищно.
– Мне пришло в голову, что ты меня расколдовал, – улыбнулась Слава, когда мы шли по рядам супермаркета. – Я была ядовитой и смертельно опасной лягушкой…
– Яркой и привлекательной, – вставил я, улыбаясь.
– …А ты меня расколдовал. – И она коротко поцеловала меня.
В порванных колготках и с обклеенными пластырями ногами она как никогда напоминала расколдованную лягушку. Мы все еще ждали подвоха. Но его не случалось.
– Может, мне попробовать позлиться еще на мать? – тихо предложила Слава на кассе.
– Давай позже. Когда приедем. И в лес выйдем… – шептал я ей на ухо, беззастенчиво притянув к себе.
