Как приручить дракона – 3 - Евгений Адгурович Капба
— Бешиссен… — тонким голосом проговорил показавшийся из кухни огромный, мускулистый кхазад в кожаном жилете и попятился. — Фик дих инс кни! Ферпис дих!
Он бы, наверное, продолжил материться еще какое-то время, если бы я не толкнул в него в него обоих своих жертв сразу, и не снял их как шашлык с шампура, по очереди упираясь ногой в пузо сначала одного, а потом — второго. Пока кхазад пытался выкарабкаться из-под дергающихся в предсмертных конвульсиях тел, я ухватил его за шиколотку и потянул на себя.
— ДАЙ Я СДЕЛАЮ ЭТО! — заревел дракон, и откусил ему ногу по самое колено.
Что за чертовщину он творит⁈ Что я творю⁈
— Да ну к бесам! — я мигом вытянул у визжащего и потерявшего всякую связь с реальностью гнома ремень из штанов и перетянул бедро — сильно, крепко. — Ты чего творишь, Пепел⁈
А потом не удержался — и полыхнул огнем. Дозированно, как из паяльной лампы, а не армейского огнемета. Запахло горелым мясом, отгрызенная нога обуглилась, кхазад бился в истерике, с кухни кричал Зборовский:
— Кто здесь⁉
Мои зубы уже приобрели человеческие очертания, глаза — стали воспринимать окружающую действительность в привычной цветовой гамме.
— Это я, сосед, — проговорил я, осматривая филиал скотобойни, в который я превратил квартиру Зборовских. — Ты живой там?
— Пепеляев? Да ну нахрен! — полный энергии голос Зборовского возвещал мне, что он живее всех живых.
* * *
— Да ну нахрен! — мы закончили паковать кхазадов в большие мусорные пакеты, сложили их в ванную — штабелем, и замерли, глядя друг на друга.
У меня в руках еще оставался скотч, и я бездумно вертел моток в пальцах, сосед машинально щелкал канцелярским ножом.
— Как быть-то со всем этим? — Зборовский обвел руками квартиру. — А мои очнуться — как будем объяснять?.. И как их разбудить-то? И с подъездом что делать, с соседями, если ты говоришь, что ни звука…
— Нужен маг, и маг официальный, государственный, — проговорил я. — Вот эти штуки у них в руках — наверняка артефакты. Я понятия не имею, не разбираюсь в таких вещах. И вон та коробочка — тоже. Эти дубинки…
— Жезлы, — поправил меня сосед. — Такими стражи порядка на Магнитке пользуются. Болючая штука! Этот… Который Гюнтер… Он меня раз ткнул на лестнице и всё, адью! Ощущения — как локтем об угол удариться, ну, знаешь? Только по всему телу. А коробочка да. Не пойму только, почему на меня не сработала: у нас весь подъезд, похоже, отрубился, когда их главный… Ну, которому ты ногу… Ну… В общем — он в ней что-то покрутил — и сначала мои, а потом и все — резко затихли. Уф-ф-ф! Скоты, а? Какие скоты…
— Со скотами мы разберемся. У нас есть пленник, и он нам точно все расскажет! — заверил я Зборовского. — Давай вот что сделаем: перенесем твоих ко мне, чтобы они когда проснуться — от всего этого не сдурели, а потом я позвоню Прутковой. Она опричница, со связями, и тетка понимающая. Это самый лучший вариант. Тут у нас что? Магия в земщине, так? Пусть и артефакторная. Значит мы с тобой имели все права на самооборону. А эти… В мешках которые… Ну — мы погорячились, типа.
— Паковали в состоянии аффекта? — Зборовский оглядывал ванную, думая, куда бы пристроить канцелярский нож — С перепугу? А пленник? Он же расскажет всем, что ты сделал?
— А что я сделал? — я развел руками. — Я убил их всех саперной лопаткой. И ножом. Складным. А потом в припадке ярости тыкал и кромсал их некоторое время, и заставил тебя паковать их в пакеты. Я же контуженный!
— Пусть так, — коротко кивнул журналист. — Шито белыми нитками, но лучше, чем ничего.
Я понятия не имел, как Зборовский держался. Или он на самом деле — стальной мужик и ради семьи действительно мог подвинуть эмоции в сторону, или — пребывал в шоковом состоянии, и скоро наступит отходняк. А может, сосед успел употребить какое-то сильнодействующее успокоительное, пока я вязал главного кхазада и пихал ему кляп в рот?
Так или иначе — Женя на руках перенес ко мне в квартиру жену, я помог ему переправить детей, а потом сказал:
— Давай, сиди там пока и не высовывайся. Сейчас я буду понимать, как подъезд разморозить, и почему на тебя это тряхомудие не сработало…
— А? Ага… — он потер лицо руками. — Спасибо, братко. Слышишь? Спасибо! Мне плевать кто ты, хоть сам черт-дьявол, и плевать, что ты ногу гномскую сожрал. Ты слово свое сдержал, и моих защитил… Я — твой должник. Просто — знай это. У меня нет ничего дороже, понимаешь, ни-че-го! И ты…
— Это же дети, Жень, — я вздохнул — Де-ти! Дети и женщины не должны участвовать в мужских играх, да? А тот, кто этого не понимает и пытается нас с тобой с их помощью задеть — тот последний мерзавец, однако. Такая моя позиция. А с мерзавцами разговор должен быть короткий! Они тебя и твоих жалеть не собирались, тут уж не до гуманизма — эти негодяи сами поставили себя за рамками законов Божьих и государевых, а не мы с тобой!
— Отгрызть ногу — и дело с концом, да? — он дернул плечами. — Или — спалить к чертовой матери.
— Можно и спалить, — кивнул я серьезно. — Но не в квартире. А с ногой… Как-то неуместно получилось, признаю… Не сдержал…ся!
За ногу мне было откровенно неловко. Придурок это, а не дракон, самый настоящий! Только дай волю!
— Ты на кухне бери что хочешь. Чай в буфете, чайник на плите, шоколад и коньяк — в холодильнике. Тебе не помешает… — предложил я.
— М-м-мда… — он снова потер лицо ладонями. — Ну ладно… Ты точно сам справишься?
Я ничего не ответил, просто вышел из квартиры и закрыл за собой дверь.
* * *
У Зборовских на кухне, на том самом стуле, к которому не так давно был прикован Женя, теперь сидел усатый кхазад и рыдал о потерянной ноге своей. Завидев меня, он задергался и завыл.
— Однако, здравствуйте, — сказал я и придвинул ногой еще один стул. — Смотри, какая штуковина: мне от тебя нужны три ответа. Кто
