Маг по случаю - Владимир Анатольевич Тимофеев

- Мы можем его убить?

- Нет, – покачала головой ведьма. – Призраков убить невозможно. Их можно развоплотить, но на это способен только судья.

- Чёрный шар?

- Да. Архонт Главк и такие, как он.

- А мы?

Лара пожала плечами:

- Если Сар’хак примет свою настоящую ипостась, то шанс есть. Но я полагаю, он не настолько глуп.

- А какая она, его ипостась?

- Понятия не имею. Я видела только пламя и вихрь. Но это его призрачная форма, а истинная, скорее всего, другая.

- Жаль. Было бы неплохо попробовать.

- Попробовать что?

- Морду ему набить, вот что.

- Зачем? – удивилась Лариса.

- Чтобы поговорить.

- То есть, чтобы поговорить, надо сначала подраться?

Я ухмыльнулся.

- У нас по-другому нельзя. Пока в морду не дашь, никто и не почешется.

Ведьма презрительно фыркнула.

- Узнаю мужское начало. Сначала ударить, потом разбираться. У вас и магия вся на этом построена.

- Опять будешь агитировать за женскую?

- Ничего я не буду, – рассердилась Лариса. – Сам разберёшься, не маленький. Только учти, ошибёшься с выбором, обратно уже не вернёшь…

** *

Идти оказалось недолго, минут пять или шесть. Тропинка несколько раз повернула, и за очередным поворотом нашему взгляду открылся чёрный на фоне желтовато-зеленых гор вход в пещеру. Мальчишка, не останавливаясь, прошмыгнул внутрь.

- Думаешь, нам точно туда? – с сомнением проговорила Лариса.

- Если боишься, можешь остаться здесь. Я и один схожу.

- Ничего я не боюсь, – буркнула ведьма. – Просто это может оказаться ловушкой.

- Может. Согласен. Но я всё равно пойду.

- А я тебя одного не пущу.

Девушка ловко обогнула меня и первой проникла в пещеру.

Я мысленно усмехнулся и шагнул следом.

Человеческие ловушки призракам не опасны, а разведка ещё никому не мешала.

Подозрения не подтвердились. Препятствия и ловушки в пещере отсутствовали.

Короткий, шагов на двадцать, каменный коридор заканчивался небольшим гротом.

Рассеянный солнечный свет проникал в него через пару прорубленных в горной толще окошек-отверстий. Парнишка-монашек улёгся прямо на каменный пол под одним из них и замер, как неживой. Его кувшин уже стоял у противоположной стены. Там же на грубой циновке сидел старый, очень старый монах и словно бы спал.

Когда мы вошли, он даже не шевельнулся.

- Мир тебе, ла, – кашлянул я, привлекая внимание.

Глаза старца слегка приоткрылись.

- Мир.

Голос у монаха оказался довольно скрипучим.

На всякий случай я сложил ладони в молитвенном жесте и высунул «по-тибетски» язык.

Рука хозяина «кельи» медленно поднялась и указала на циновку напротив.

- Не вздумай садиться на корточки, на колени или ногами вперёд, – шепнула мне Лара. – Это считается неприличным.

Я кивнул и уселся перед отшельником, сложив ноги так, как полагается по местным обычаям, она на другую, крест-накрест. У нас это называется «по-турецки».

Старец взял чашку, налил из кувшина воды и протянул её мне.

- Зачем ты пришёл?

- Обмакни в воде безымянный палец и брызни щелчком вверх, вниз и перед собой, – снова подсказала Лариса. – Это будет означать твоё уважение небу, земле и предкам.

Я сделал всё, как она сказала, потом пригубил из чаши и поставил её на землю.

- Я ищу.

Монах долил чашу доверху.

- Что?

Я сделал ещё глоток.

- Не знаю.

Отшельник снова долил.

- Как же тогда ты поймёшь, что нашёл?

На этот раз я осушил чашу до дна.

- Это я тоже не знаю. Но думаю, что пойму.

Монах внимательно посмотрел на меня своими выцветшими глазами.

- Когда я родился, меня назвали Цэрин. Просто Цэрин. Пятьдесят лет я искал знания, и меня стали звать Туичен-Цэрин – Цэрин из Туичена. Следующие сорок я искал истину, и меня звали Цэрин-гоче – Цэрин с большой головой. Небо свидетель, я добился многого в жизни, но не нашёл главного. Я не нашёл себя и теперь снова зовусь Цэрин, просто Цэрин, – старец секунд пять помолчал и тихо продолжил. – А ты? Ты себя уже отыскал?

Я наклонил голову.

- Думаю, да. Определенно, да.

Щелкнула пластиковая застёжка. Я вынул из сумки книгу и передал отшельнику.

- Я не нашёл в ней знаний. Я не нашёл в ней истины. Я нашёл только вопросы.

Старик раскрыл книгу, подслеповато прищурился, потом резко захлопнул и вернул её мне.

- Я понял. Ты идёшь в обратную сторону.

- Это хорошо или плохо?

- У каждого в жизни своя дорога. Но только человек может остановить колесо сансары.

Я невольно поморщился. Наш разговор начинал походить на соревнование между двумя философами-абсурдистами.

- А кто тогда он? – я указал на лежащего под окошком мальчика. – Зачем он здесь? Он тоже чего-то ищет? Или уже нашёл?

Отшельник устало вздохнул.

- Как-то раз к одному мудрецу пришла молодая женщина. Сквозь слезы она рассказала старцу свою историю. «Я не знаю, что делать. Всю жизнь я относилась к людям так, как хотела бы, чтобы они относились ко мне: была искренней, открывала им душу. По возможности я старалась делать всем добро, не ожидая ничего взамен, помогала, чем могла. Я действительно делала это всё безвозмездно, но взамен получала зло и насмешки. Мне обидно до боли, и я просто устала. Умоляю, скажите, как мне быть?» Мудрец выслушал женщину и ответил: «Разденься догола и пройдись нагой по улицам города». «Простите, но вы, наверное, сошли с ума или шутите! Сделай я это, неизвестно, что ожидать от прохожих. Глядишь, кто-то ещё надругается надо мной». Мудрец встал, отворил дверь и поставил на стол зеркало. «Ты стыдишься выйти на улицу нагишом, но тебе почему-то вовсе не стыдно идти по миру с обнаженной душой, раскрытой, как эта дверь, нараспашку. Ты пускаешь туда всех кому не лень. Твоя душа – это зеркало, именно поэтому все мы видим отражение самих себя в других людях. Их душа полна зла и пороков – именно такую безобразную картину они и видят, когда заглядывают в твою чистую душу. Им не хватает силы и мужества, чтобы признать, что ты лучше их, и поменяться. К сожалению, это удел только поистине смелых…»

- По-моему,