Нет, мы не ангелы… - lanpirot
Но даже став герцогом Ада, Астарот не превратился в уродливого демона, подобно остальным бунтарям, низверженным с небес вместе с их предводителем Люцифером, он сумел сохранить часть своей небесной красоты. И сейчас с поверхности тарелочки на Апраксию взирали прекрасные печальные глаза, в глубине которых еще мерцало отражение хрустальных небес Создателя.
Узкое и худое лицо всемогущего герцога Ада, даже не взирая на его гротескно удлиненную челюсть, было по-своему прекрасно и притягивало взгляд Апраксии. Не в силах оторвать взгляда от лица господина, ведьма на мгновение поймала себя на мысли: насколько же был прекрасен этот демон преисподней, когда стоял подле самого Господа?
Похоже, что «сеанс связи» с Адом, устроенный Велесом, застал Астарота в его собственной опочивальне в обществе какой-то развратной хвостатой демоницы, сидящей верхом на герцоге и потряхивающей из стороны в сторону мясистыми и покрытыми мелкой чешуёй сиськами поразительной величины. Астарот же, державший бесовку за шикарные витые рога, которым легко позавидуют горные бараны, явно наслаждался процессом — его раскинутые в стороны огромные черные крылья мелко подрагивали от удовольствия. И именно в этот момент его так грубо прервали.
— Кто, сука, посмел⁈ — вновь заревел Астарот, резко сбросив с себя демоницу и вскочив на ноги. — Найду и уничтожу! Ты, тварь, будешь вечность гореть в Геене! — пообещал разгневанный вторжением герцог ада неведомому шутнику.
Развернутые крылья за его спиной встопорщились, ощетинившись черными перьями. Мало кто из смертных представлял, что эти, невесомые и хрупкие на первый взгляд перышки, словно масло легко могут резать металл и дробить гранит. Крылья Астарота были страшным оружием.
Ведьма помимо воли скользнула взглядом к огромному вздыбленному фалосу своего господина, изогнутому в напряжении под немыслимым углом и едва не упирающемуся в его плоский живот, покрытый, как и ноги, мелким черным пухом и едва заметными перьями.
Апраксия вспомнила, как в день продажи собственной бессмертной души Астарот грубо овладел её телом, принося немыслимые страдания, но, вместе с тем, даря и какое-то противоестественное наслаждение. Его огромный член, проникнув в лоно, едва не разорвал в лоскуты её естество. Могучий «прибор» хозяина обжигал ведьму смертельным ледяным холодом, одновременно заставляя гореть её непереносимым огнем преисподней.
Это было невыносимо больно — как пытки, чудовищно… и одновременно прекрасно, как никогда в жизни! И даже сейчас, по прошествии стольких лет (больше Астарот никогда не пытался отыметь свою прислужницу) она ярко помнила эти ощущения, словно это было вчера. И она, как никогда, вновь желала это повторить. Её тело пробил холодный озноб, и она почувствовала, как по внутренней стороне бедер потекла тягучая горячая влага, оставляя темный след на тонком шелковом балахоне.
«Да что же они делают со мной⁈» — мысленно воскликнула ведьма, изо всех сил стараясь успокоиться, но вместо этого возбуждалась еще сильнее.
— Апраксия? — узнав ведьму, слегка опешил Астарот, видимо, не ожидавший её увидеть. — Как ты…
— Ой, да ладно тебе ругаться, Аста! — оттолкнув ведьму в сторону, весело произнес Локи, заглядывая в «окошко», образованное чудесным артефактом. После чего он, широко распахнув объятия, громко завопил, скорчив донельзя потешную физиономию:
— Узнаешь? Узнаешь брата Колю?
— Какого, нахрен, Колю? — Еще больше опешил могущественный герцог Ада, похоже, не знакомый ни с Остапом Бендером, ни с Ильфом и Петровым, ни с их гениальным произведением «Золотой теленок». — Опять дуришь, Локи? Да я тебя за такое на ху…
— Но-но-но! Попрошу без грубостей! — Довольно ощерился бывший бог, сверкнув пламенными языками огня в глазах. — Нам грубиянов не надо! Мы сами грубияны!
— Да чего ты его слушаешь, Астарот! — Толкнув напарника в плечо, место перед тарелочкой занял Велес. — Он кого угодно сумеет выбесить донельзя — натура у него такая мерзопакостная!
— А телка у тебя отличная, Аста! — Вновь влез в разговор рыжий пройдоха. — Я б такой тоже вдул! Где найти, не подскажешь?
— Локи, твою мать! — выругался старик. — Прибью засранца!
Он махнул рукой, намереваясь отвесить подзатыльник уже набившему оскомину подельнику. Но верткий рыжий ублюдок опять избежал «расправы», ловко ускользнув от тяжелой руки скотьего бога.
— Как ты с ним управляешься, Велес? — произнес Астарот, уже не пылая праведным гневом.
Герцог ада успокоился. Возбуждение от близости с демоницей тоже прошло, его вздыбленный огромный член опал и теперь болтался между ног демона мокрой тряпицей. Да и связываться с бывшими языческими богами Астароту, на самом деле, не очень-то и хотелось. Хоть развенчанные божества и числились в Аду бесами первых чинов, но всегда стояли наособицу — практически не подчиняясь прямым приказам ни высших демонов, ни самому Повелителю Преисподней.
Да, в свое время Люцифер оказал им услугу, приютив в Аду и позволив использовать для решения общих проблем его силу — некрос. Однако эти древние сущности, повелевающие смертными еще на заре времен, до появления ангельского «сословия», созданного Яхве, пребывая в Аду до сих пор старались оставаться независимыми. Пусть пользование адовой силой и привязывало их к преисподней, не хуже собачьей цепи, но даже Люцифер не пытался их нагнуть, стараясь договориться к обоюдной выгоде.
— А хрен ты себе ничего так отрастил, — вновь влез «в тарелочку» неугомонный Локи, — большой и толстый! Только несколько кривоват — сломать можно сдуру. Да и яйца как у быка! Уважаю! Сразу видно — настоящий мужик, а не гребаный бесполый полупокер Яхве!
— Локи!!! — громыхнул Весел, крутанув в воздухе посохом, и на этот раз основательно зацепив подельника резным навершием. — Достал уже, мочи нет!
От могучего удара тщедушный бес отлетел в самый дальний конец подвала, где с силой впечатался в кирпичную стену. Во все сторону брызнула рыжая крошка и кирпичная пыль.
— Вот, сука старая, таки попал! — проскрипел бывший бог огня, «отклеиваясь» от стены. — в кирпичной кладке осталась глубокая вмятина, карикатурно повторяющая контуры его тела.
— Лучше, не приближайся! — предупредил его старик. — От греха…
— Да ладно, старый — не кипишуй! — произнес Локи, присаживаясь на пятиугольный каменный жертвенник. — Покурю пока вы там за дела наши скорбные перетрёте.
Вынув из кармана папиросу, он дунул бумажный мундштук, избавляясь от крошек табака,
