Ангелы среди нас. Трилогия - Айгуль Айратовна Гизатуллина
Мы вроде как прикрыли эту "лавочку", как я слышал когда-то. Точнее скажу, двери или правильнее брешь в пространстве (не в этом суть), была закрыта на сколько возможно. Понятия не имею как и чем, но мы долгие-долгие годы не слышали вообще об этом мире потерянных вещей. И вот бац, и богиня судя по всему исчезла именно там. Вот вроде бы Фартуна – богиня удачи, и надо же так не повезти! Аж смешно опять-таки. Видимо, богатые тоже плачут.
В любом случае, эту новость неплохо было бы сообщить Дитрих, как минимум для того, чтоб увидеть её реакцию, предположу, что весьма бурную и эмоционально нестабильную, как обычно. Но я люблю в ней это, как и все в целом, хотя стоит признаться, меня это частенько и бесит.
– Спасибо, Стив, за информацию, – искренне благодарю я коллегу, на что он отвечает:
– Обращайся, друг мой, был рад встрече! – и приподняв свой котелок, мы одновременно телепортируемся каждый в свой мир на Земле.
Глава 4
Когда на пороге моего дома появился Анхель, я была дико рада его видеть, поэтому аж взвизгнула, испугав Джуна.
Обняв своего молодого человека (хотя вопрос молодости здесь весьма субъективен, и не поддаётся логике и временному континууму), вздохнула его природный запах и взъерошила мягкие волосы.
– К-поп, не так ли? – вместо приветствия спросила я.
Это мне нравилось теперь. В наших отношениях мало осталось любезности, мы стали как одно целое что ли. Нам не нужны эти "привет и как дела" при каждой встрече. Наша каждая последующая состыковка как продолжение прерванного разговора. Мне кажется, мы и понимать друг друга стали лучше, хотя вряд ли он полностью догоняет, что у меня в голове (это даже мне не дано).
А вообще после того, как мы расстались в джунглях провинции Китая, мы встречались с ним чуть ли не каждый боссов день. И больше всего меня впечатлили его сны: как же я хотела, чтобы это было реальностью и как же я завидовала той Дитрих, что делила с ним это счастье, хоть она и была обычной проекцией подсознания Анхеля.
Он не умеет красиво излагать свои мысли, с трудом подбирая слова (ну вот мы столетия и проводим с гугукающими детьми, редко общаясь с коллегами вот что вы хотели: хочешь-не хочешь, а деградируешь), но все же я поймала эту его волну, а все остальное украсила своими красками мира. И теперь я знаю, что бы я повесила на стены своей комнаты, будь я обычным подростком: страны, где мы были вместе!
– Я думал, ты не угадаешь, – улыбнулся он.
– Я живу в Японии, а до Южной Кореи нам рукой подать. Конечно, я знаю, как выглядят эти бойс-бенды. Скажу даже больше, ты весьма напоминаешь мне… Эээ… Чимин?
– Меня определённо выдали розово-сиреневые волосы, не так ли?
– Однозначно! – ответила я, и нежно поцеловала.
Вот этот мой жест пока все ещё не привычен ему, бесспорно: я же вижу шок в его глазах. Но ничего, свыкнется.
– Но не при детях же, – переводит Анхель свой ступор в шутку.
Но Джун не обращает на нас особого внимания, продолжая строить из машинок какой-то невиданной миру автопарк. Вообще он поникший в последнее время. Его родители с каждым днем строят ледяные стены в своих отношениях. Боюсь, вот этот «занавес» уже никогда ничего не пробьёт.
– Представляешь, у меня заканчиваются идеи анематорства, – киваю я на ребёнка, – он замыкается в себе все больше и больше.
Анхель положил ладонь мне на плечо и, подняв за подбородок лицо, пристально посмотрел мне в глаза:
– Это тебе только так кажется, Дитрих. Я больше, чем уверен, что в твоей чуднОй голове столько ещё потенциала! А в сердце столько любви, что хватит на детей всего мира!
Это так мило прозвучало. И придало сил. Правда! Именно такого рода поддержка даёт второе дыхание мамам, когда они на исходе, когда падают в пропасть отчаяния, когда кажется, что уже все – «это край». Находится тот, кто скажет им: «Ты сильная! Посмотри! Посмотри на своего ребёнка! Смотри, чего он достиг благодаря тебе! Ведь если бы не ты и твои усилия, он не стал бы таким! И пусть он не такой как все, пусть вам многое надо ещё сделать, но то, что сейчас пред тобой – это слеплено заботой, любовью, твоей беготней по специалистам, твоими слезами и мольбами! Ты молодец!»
Вот и сейчас, смотря на Джуна, я знаю, что делать. Я подхожу и обнимаю его, крепко-крепко и целую в макушку.
– Всё будет хорошо, малыш, – шепчу я, – мы справимся.
Всё это время Анхель стоял молча за нами и наблюдал, а когда тихий плач малыша умолк, и он снова продолжил играть, я спросила его:
– Ты что-то мне хотел ещё сказать?
– Да, – кивнул он, – у меня необычные новости. Фортуна исчезла и до меня дошли слухи, что он попала в мир потерянных вещей.
От неожиданности я так и не смогла вымолвить и слова, поэтому он продолжил:
– Я знал, что удивлю тебя, – усмехнулся ангел, засунув руки в карманы куртки. – Но все же хотел бы услышать твоё мнение.
– Как? Как такое вообще возможно? Фортуна – богиня! Зная мою везение, это я должна была туда попасть, а не она.
– Завидуешь? – подколол меня Анхель.
– Признаться честно, когда я слышала об этом месте, меня переполняло чувство дикого любопытства, – призналась я.
– Это очень похоже на тебя, – ответил он.
– Но я думала, двери или врата были закрыты в тот мир, – я пыталась вспомнить, давнюю информацию.
– Да, – и пристально вновь посмотрел на меня, – но их кто-то видимо открыл.
– На что ты намекаешь, – потрясённо дернулась я от него.
– Дитрих, я предположу все же, что ты и твоё везение + любопытство сыграли свою роль.
– Нет, нет, Анхель, о, только не это, – хотя что удивляться: после выпущенных мною сил Фортунамалы и кошмаров Фобетора.
– Согласись, мы не слышали об этом лишь из-за того, что пропадали неизвестные нам люди и вещи, и когда исчезла богиня поднялся переполох.
Правда глаза колет. Её сложно принять, но если подойти здравым мозгом, то приходит осознание «да, так и есть». Как и сейчас, я понимала, что
