ЧОП «Заря». Книга третья - Евгений Александрович Гарцевич
— Глупости не говори, старый он, — я заглянул в палату Захара и вздохнул, глядя на спящего, замотанного в бинты управляющего. — На вас еще пахать и пахать, и административная должность у нас свободна. А что за Аглая?
— Колдунья одна, отшельница. Говорят, чудеса творит, но доктора ты слышал.
— В жопу доктора, и отшельницу туда же, — прохрипел Захар и открыл глаза, — Не сплю я.
— Ты как?
— Поскриплю еще, — поморщился управляющий. — Ты лучше скажи, с ведьмы все забрал?
— Не отвечай ему, — усмехнулся Гидеон, — будет мучаться в неведении, быстрее выздоровеет!
— Нормально взял, дома покажу, — я отвернулся, активировал пространственный карман и, покопавшись в свалке из добычи, выудил небольшую серебряную вазу, украшенную гравировкой, и поставил ее на тумбочку рядом с кроватью. — Для красоты, а цветочки принесем, когда часы приема будут открыты. Отдыхай.
Мы вышли из палаты, но прежде чем разбудить блондинку со здоровяком, я заметил, что мы уже не одни, из-за угла, прячась за высоким фикусом в толстой кадке, за нами наблюдала журналиста. О, на ловца и зверь бежит!
Дарьяна Рихтер собственной персоной, волевая дама в предпенсионном возрасте, у которой ни плен, ни смерть, ни раны не могли заглушить профессиональное любопытство и поиск сенсации. Уважаю, хоть и подбешивает.
Из-под бинтов на голове выбивалась одинокая седая прядь волос, скорее всего, появившаяся после встречи с ведьмой. Не зебра, конечно, но чем-то стала напоминать Круэллу из мультика про сотню далматинцев.
Бледная, с жуткими синяками под глазами, подчеркивающими пытливый взгляд красных глаз с полопавшимися сосудиками. Еле на ногах держится, а ушки уже на макушке. Я дружелюбно помахал, давая понять, что ее заметили, и пошел менять ей шаблон — буду брать интервью у журналиста!
Наркоз ее еще полностью не отпустил, или просто очень много лет прошло. Случай с отцом она вспомнила не сразу. Но потом, слово за слово, через наводящие вопросы — предательство Ордена, убийство группы охотников, обвинение мнемоника, картинка в ее памяти начала складываться. И почему-то пугать.
Она и до этого была бледна, а сейчас вообще сравнялась по цвету со штукатуркой на потолке. Начала подрагивать, заикаться, все время оглядываться и будто даже спрятаться в широких листьях фикуса.
«Матвей, дама в стрессе. Ищи подход или дай я с ней поговорю…» — начал советовать профессор.
«И не спугни, это же как рыбалка! Закинь крючок, подсекай и тяни, но не резко, чтобы не соскочила…» — в моей голове появился еще один эксперт.
Но слушать я никого не стал. Чай, не на свидание собираюсь. Но крючков раскидал в надежде, что профессиональное любопытство победит любой стресс. Пообещал не только подробный рассказ о ее спасении, но и несколько сюжетов про чудеса Белого Яра, сектантов и Черную Барыню. И еще признался, что я сын того самого антигероя ее репортажа. Это уже в надежде пробудить в Дарьяне что-то типа материнского сочувствия.
Пошел второй раунд выстраивания диалога, который постепенно перешел на конструктивные рельсы.
Я узнал место, где произошла трагедия. И название фирмы-однодневки в духе «Рога и копыта», кому оно принадлежало. Ничего сверхъестественного — по документам обычный склад на задворках не то чтобы криминального района, но, как выразилась журналистка, со своей атмосферой и мутными лавками, да трактирами.
Склад до сих пор был заброшен. Никто не мог найти владельца, чтобы выкупить здание и землю, а выставить на аукцион за долги город пока не мог. Предоплату по налогам внесли сразу на несколько десятков лет.
По идее, там сейчас все точно так же, как и в ночь трагедии с поправкой на бомжей и случайных бандитов, которых периодически гоняет полиция.
По самому происшествию у нее было мало информации, только то, что звучало официально. Мнемоник во время выполнения заказа свихнулся и подорвал собственный отряд и себя вместе с ними. Чем подорвал, полиция не поняла, сославшись на выброс темной силы.
Она вспомнила Гордея. Дед приходил к ней, предлагал свою версию и просил предать ее огласке. И хоть звучали они безумно — от незарегистрированного блуждающего разрыва, который тайный орден использует в своих целях, до еще одного более сильного мнемоника, который «подсадил» темных фобосов в душелов отца.
Версии деда журналистку не убедили, но Гордей был настойчив и предложил неплохой по тем временам гонорар за расследование. Она согласилась и чуть копнула сразу в нескольких местах. Вышла на закрытые «Рога и копыта», а также заметила, что в том районе все заказы на разрывы и борьбу с нечистью в последнее время получал только один отряд.
Но и там оказались очередные «Шило и мыло» — по бумагам они были, но ни в зале Ордена, ни в очереди в кассу для сдачи трофеев их никто не видел. Только пацаны-посредники. А потом и вовсе пошел слух, что отряд пал смертью храбрых на каком-то заказе в Подмосковье.
На этом расследование закончилось. Идеи были, но сначала пришел тонкий намек сверху, что пора прекратить тратить время, а потом еще один более жирный и конкретный. Под дверью квартиры журналистки оказалось две коробки: в одной приличная пачка денег, а во второй крысиная тушка, пробитая насквозь острым пишущим пером. И записка всего с одним словом: выбирай.
Денег было больше, чем задаток Гордея. Хватило, чтобы вернуть ему с извинениями и еще осталось на то, чтобы отправить ребенка в гимназию. Приоритеты в тот момент были такие, так что Дарьяна постаралась забыть обо всей этой истории. Закрыла глаза профессиональной гордости, заткнула внутренний, вопрошающий ответов, голос и высунула любопытный нос из чужой истории. И до моего появления успешно с этим справлялась.
Обменялись адресами — я записал, как найти склад, а ей достался наш домашний для последующих интервью. Я не стал уточнять, что мы пока там ремонт еще не начали.
Перед поездкой домой еще узнали, как дела у нашего проверяющего. Дежурный врач, сонный парень на своей какой-то волне пообещал, что если холестерин нашего друга не прикончит, то жить будет. Но петь и улыбаться очень нескоро.
* * *
До открытых часов посещения в больнице оставалось еще несколько часов, и я решил забежать в мастерскую к ювелиру, чтобы забрать свои заказы. А может и слить что-то из запасов ведьмы.
Шварц фон Бринкен, он же гном-ювелир, будто бы ждал только меня. Стоило звякнуть колокольчику над входной дверью, как он тут же выскочил навстречу и
