Опасные игры с тенями. Том 0. Часть 1 - Лилла Сомн
Слёзы навернулись на глаза Ами. Она закрыла лицо руками и тихо всхлипнула.
«Экая плакса. Прекращай себя жалеть. У других проблемы и похуже бывают, но они не принимаются хныкать, давить на жалость и клянчить еду, обременяя остальных и пользуясь их добродушием. Ты сама взрослая женщина и уже в состоянии прокормить не только себя. Прекращай этот болотный спектакль немедленно, не позорь нас.»
Заткнись.
Перебранка с собой не помогла успокоиться, но, по счастью, и не испортила настроения и не преуменьшила чувство жгучей благодарности. Ами поспешно вытерла покрасневшие глаза рукавом.
— Ох, Иржи… Это так мило! — наконец смогла выговорить она. — Нет. Спасибо. Правда, спасибо. Лучше расскажи мне, что здесь вообще едят. Что мне собирать в лесу?
— Как такое расскажешь? — развёл руками тот. — Проще показать! Пойдём после работы собирать еду вместе. Тем более что по одному сейчас никто, кроме наших, по лесу не ходит. Да и нашим бы, помяни моё слово, не следовало.
— А что там такое?
— Никто об этом старается не думать и не говорить, но… четырёх беспамятных нашли ведь именно в лесу. Да, это ещё ни о чём не говорит, многих нашли в городе или за городом, может, они сами отправились в лес зачем‑то, уже потеряв память… Но, факт остаётся фактом. Никто об этом не говорит и, такое ощущение, что и думать не хочет. Иначе, как пропитание добывать. И ежесветные обходы делать.
— Понятно. Ну, я буду очень рада, если мы пойдём вместе в любом случае. Я ведь и правда практически не знаю, что собирать. В Кантине мы питались в основном с полей и огородов, собирательство было чем‑то дополнительным, чуть ли не развлечением, и особого внимания ему не уделялось.
— Ну, понятно. Ладно, приобретёшь тут новые навыки, такое всегда пригодится. А что за сны?
— Ты ещё и слушаешь?
— Ну да. Ты же вроде рассказываешь.
На глаза Ами вновь навернулись слёзы. Она шумно фыркнула, выражая презрение к незваной жидкости.
Остановись уже. Сейчас не время.
…Надо же. Кто‑то её слушает внимательно.
Даже учитывая то, что такая тема, как чужие проблемы мало кому может быть интересной… По понятной причине — своих обычно хватает. Но чему удивляться. Этот участливый участковый только что собирался её накормить… Ему не только проблему, кажется, можно было бы доверить саму амину жизнь, с которой та явно не справлялась. Но — нет. Амина жизнь — это только амина жизнь. Это сомнительный дар‑проклятье, которое никому нельзя передать. Можно только рассказывать про неё анекдоты.
— Сейсвет во сне меня прихлопнул архивный шкаф. Свалился на меня со всеми табличками.
Иржи невесело усмехнулся и покачал головой.
— У тебя даже сны про работу.
— Да уж. На покой и отдых рассчитывать не приходится даже ночью. Плюс к этому похоже, что атмосфера в каморке воспринимается мной как подавляющая… Зато во сне я нашла потерянную табличку. И успела разбить её. Прежде чем меня саму прихлопнуло шкафом. Такая поучительная история. Не пойму только — мысли о работе нон‑стопом во сне и наяву — это путь к успеху или к сумасшествию?
— Скорее второе. Судя по тому, что я вижу. — осторожно заметил служивый. — Ну, тогда прогулка по лесу тебе точно не повредит! Общение с природой — лучшее, что может произойти с усталыми отчаявшимися людьми.
— Это точно. Лес всегда был мне лучшим другом. Жаль, что мы с ним сейчас так редко видимся.
Иржи кивнул и ушёл, а Ами, вытерев остатки слёз, постояв ещё немного и набрав полные лёгкие вкусного омилльского воздуха, словно бы про запас, отправилась на рабочее место. Чего и говорить — несмотря на сложную жизненную ситуацию, получение хоть какого‑то контроля над ситуацией и ощущение включенности и участия в каком‑то общем деле принесло ей облегчение.
Будущее уже не казалось ей столь беспросветным и проблемы виделись хоть и грозными, но решаемыми. Даже в таком "тупом" по её понятиям деле, как секретарское, нашлось место для применения её могучего интеллекта и логики. Хотя, чем больше она этим занималась, тем большим уважением проникалась к выработавшей свою систему Люси и к самому секретарскому ремеслу в общем. По меркам Ами она совершила невозможное. Оставалась треть полугоры, занимавшая уже не так много места у стен и освободившая её стол и стул. Звучит замечательно и оптимистически. Во внутреннем мире свинцовые тучи пессимизма прорезал робкий лучик надежды, её внутреннее светило было воистину неугомонным, несмотря ни на что.
А с омилльским воздухом в неё как будто вошло что‑то новое. Это уже было не похоже на восходное безразличие с привкусом мрачной решительности.
«Может, и не всё ладно, но пусть будет, раз ничего не поделать. Сойдёт.»
Это уже больше напоминало какой‑то шаткий неуверенный оптимизм. Что‑то напоминающий… Что?
Картину из недорослевого периода. Вот она робко высовывается из своего укрытия и надеется, что ей хоть раз не прилетит прямо в голову на радость остальным недорослям метко брошенный соседской девчонкой ком земли. Потому как она неловка и сама не способна швырнуть что‑либо достаточно далеко. И метко. Особенно, будучи в гневе. Разозлилась — значит проиграла. Если бы она просто могла догнать и задушить забияку… но и бегает Ами тоже медленнее всех. Насмешек не избежать.
Можно было только попробовать избежать общения с людьми, но она опрометчиво решила, что в этот раз всё получится и контакт наконец‑то будет налажен… Не тут‑то было.
Ами тряхнула головой, убирая неприятную вспышку из прошлого. Начинающаяся эйфория почти сдулась, так и не успев расправиться. Недопустимо. Время погрузиться в начавшее получаться дело для сохранения хрупкого душевного спокойствия.
Так. Приступим. Спор. Претензия. Акт. Отчёт. Перечень. Поставить всё и переставить вновь ещё раз. Если с этим смириться и просто делать — проблем нет.
Как и следовало ожидать, за этот свет разбора и расстановки на неё ничего не упало. Глупо было и надеяться на такое скорое избавление от сложностей жизни. Предстояло ещё поднапрячься. Майлов перечень тоже не нашёлся. Интересно, если заглянуть в него во сне… соответствовали бы данные действительности? Если удалось бы их запомнить, конечно.
Послышались шаги. Ами внутренне напряглась. Не к ней. К Майло или Моки. Фух. Так им и надо.
…А после работы они с Иржи уже шли по лесу. Рослый добродушный здоровяк вполне себе северной
