Тайна шести подков - Владимир Торин
Осторожно переставляя ноги, Летти брела по чердаку с завязанными глазами, при этом широко расставив перед собой руки.
— Эй, слепой кот! Я здесь! Найди меня! — раздалось слева… или справа? Девочка была не уверена.
Летти двинулась на голос Мартина и наткнулась на одежную вешалку. И тут она услышала, как скрипнула балка над головой.
— Эй, туда забираться нечестно! — воскликнула она. — Я же так тебя никогда не поймаю!
Мартин рассмеялся и спрыгнул вниз. После чего затих, а потом его голос зазвучал со стороны внутреннего циферблата:
— Слепой кот, я здесь! Если найдеш-ш-шь меня, дам тебе селедку!
Летти повернулась и пошагала на голос…
Они с Мартином играли в «слепого кота» каждый день. Летти училась ориентироваться на слух. Эта игра и сам мальчик-блоха не давали ей опустить руки после того, что с ней случилось.
С того дня, как Мартин спас ее из лап жуткого доктора Скруллинга и его коварных помощниц, медсестер Грехенмолл, она ни разу не плакала. Дедушка спросил ее: «Что тебе сказал этот Натаниэль Доу?» — но Летти так и не ответила.
Это было ее, сокровенное, и она не могла поделиться этим даже с дедушкой. Да и, если задуматься, то ассистент доктора Коллинза не сказал Летти чего-то такого уж важного, но его слова помогли ей лучше, чем лекарства.
«Сейчас вам кажется, что жизнь закончена, мисс, но это не так. То, что с вами случилось, ужасно, но вы должны быть сильной, мисс. Не ради себя — ради вашего дедушки. Попытайтесь представить, что это все игра. Что вы просто играете в «слепого кота». Я знаю, что у вас выйдет, мисс. Вы храбрая. Вы всем докажете, что ни проклятые очки, ни эти злыдни вас не победили. Если вам станет больно и грустно, напишите мне, и я отвечу. Я помогу вам…»
И она ему поверила. От этого молодого джентльмена исходила такая уверенность, что не поддаться ей было невозможно.
И она начала играть… она стала «слепым котом».
Временами было очень тяжело притворяться, но в моменты, когда хотелось просто рухнуть на пол и начать вопить от отчаяния, Летти напоминала себе слова Натаниэля Доу: «Вы должны быть сильной, мисс…»
И мисс странным образом находила в себе силы. А еще она писала Натаниэлю Доу. Прошел месяц, и она, с помощью Мартина написала ему уже три письма.
Вот только пока что он ей не ответил. Она не винила его — новости за столь короткое время сгустились, словно чернила, которыми они были отпечатаны на страницах «Сплетни».
Война началась. Весь последний месяц далеко на севере шли ожесточенные бои, и с фронта приходили сплошь неутешительные вести: враг отдавливал габенские войска, и те терпели существенные потери и отступали. Гнетущее напряжение охватило весь город. Из Габена отходили все новые эшелоны с солдатами, артиллерией и боевыми механоидами. Над городом подняли аэростаты заграждения, поговаривали, что вскоре начнутся бомбардировки.
Летти со страхом слушала новости с фронта, которые читал ей Мартин, опасаясь услышать в списках погибших имя Натаниэля Доу. VII парострелковая дивизия сражалась на передовой, но молодой ассистент доктора Коллинза в газеты пока не попадал.
Летти надеялась и верила, что он вернется. А пока училась жить в кромешной темноте.
Дедушка, как мог, пытался ей помогать, но сейчас он был невероятно занят — Паровозное ведомство перешло на военное положение. Впрочем, одну Летти не оставляли.
И кто бы мог подумать, но под свою опеку ее взял лично… Бом-Бомунд. Вокзальный констебль, очевидно, ощущал свою вину в том, что произошло. Если бы он только вовремя заметил очки Замыкателя…
За короткое время констебль стал ей кем-то вроде заботливого, хоть и ворчливого дядюшки. Он учил ее управляться с тростью, часами заставлял подниматься и спускаться по лестницам, открывать и закрывать двери. Однажды Бом-Бомунд даже приволок за шиворот Слепого Бэзила. Молодой нищий явно притворялся слепым, но, по словам констебля, все же мог многому научить мисс Летти. В первую очередь он ее научил тому, что если не мыть уши с мылом, то будешь вонять, как старый носок.
Она бродила с Бэзилом и Бом-Бомундом по залу ожидания, и те учили ее самому важному, что нужно уметь слепому на вокзале: не натыкаться на людей и не попадать под багажные тележки.
«В этом городе, мисс, — говорил нищий, — все без исключения джентльмены чем-нибудь да дымят. И все эти дымные штуки воняют по-разному. А дамы… даже самая бедная дамочка в Саквояжне не купит себе краюху хлеба, но раздобудет какой-нибудь парфюм. Бедняцкая гордость и зловонная прокуренность Саквояжни помогут вам избегать столкновений…»
Когда Летти спросила, а как быть с детьми, которые обычно не курят и не осеняют себя парфюмом, Бэзил сказал: «Дети шумные. Они сопят, пыхтят, фыркают, шморгают носами… а еще спотыкаются, цепляют предметы и хрустят внутренностями, как сломанные куклы — с детьми еще проще…»
Учиться ориентироваться по запаху и звуку было очень тяжело, и Летти казалось, что она никогда этому не научится. Но сильнее всего девочку печалило то, что ее мечта стать самым главным в мире паровозником теперь неосуществима. Мартин пытался ее утешить и уверял, что однажды она все же раздобудет свой собственный паровоз. От этих слов ей становилось еще грустнее.
И все же она была благодарна Мартину. Летти просто не могла представить себе, что его больше нет, а между тем день, когда его должен был забрать господин Люммиберг из цирка уродов, все приближался…
Через две недели после ареста Замыкателя и трагедии Летти, когда стало известно о смерти господина Люммиберга, на вокзал заявился отец Мартина.
Бедный Мартин прятался на чердаке, ожидая худшего, а Летти, как и в прошлый раз, подслушивала за дверью дедушкиного кабинета.
Отец Мартина полыхал от ярости из-за того, что его планам не суждено было сбыться. Он хотел немедленно забрать сына, чтобы… продать его в кунсткамеру «Диковинные необычности и
