Правда понимания не требует - Саша Фишер
Свернув на Тульпенштрассе, Шпатц аккуратно притер мобиль к тротуару и заглушил двигатель. Взялся за ручку двери, но одернул себя и внимательно осмотрел улицу. Было пустынно даже для такого позднего часа. Три фонаря напротив нужного Шпатцу дома не горели. Две темных фигуры отделились от стены и переместились на несколько шагов. А что там за движение в подворотне? Шпатц напряг глаза. В глубокой тени разглядеть ничего не получалось, но Шпатц готов был поклясться, что заметил там что-то подозрительное.
Тихо скрипнула дверь. Тротуар на пару мгновений осветился. На крыльцо вышел невысокий человек в шляпе. Тихо выругался и остановился. Две фигуры снова пришли в движение.
— Герр Рикерт?
— Простите, в такой темноте не могу разглядеть ваше лицо, — Шпатц узнал бесцветный голос анвальта Дедрика штамм Фогельзагнга.
— Это необязательно. Так ваше имя Руди Рикерт?
Раздались звуки возни, потом короткий топот и сдавленный вскрик. По всей видимости, Рикерт рванулся бежать, но один из двоих его настиг и повалил на тротуар.
— Герр Рикерт, пожалуйста не шумите, вам ничего не угрожает. С вами просто хотят побеседовать, — тихо проговорил второй.
— Помогите! Пожар! — успел пронзительно закричать Рикерт до того, как его рот снова заткнули.
— Думмшвацер, — прошипел один из напавших. В темноте блеснул полицайский жетон. Шпатц сполз в кресле пониже. Сначала у него была мысль выскочить на помощь анвальту, но теперь от нее не осталось и следа. С одной стороны, непонятно, что за дело у шварцландских полицаев до доверенного лица вервантов, с другой — что Шпатц вообще знает про этого Рикерта, кроме намеков на какие-то темные делишки его работодателя? Не зря же он так истово старается вырваться из рук служителей закона...
Тем временем возня закончилась — руки Рикерта вывернули за спину, лязгнули металлом наручники. Кричать он больше не пытался — или смирился со своей участью, или ему в рот сунули резиновый кляп.
— Шагай вперед, — буркнул один из полицаев, и небольшая процессия двинулась в противоположную от Шпатца сторону. Скоро все трое оказались на свету, поравнявшись с той подворотней, где Шпатцу померещилось движение. Один из полицаев взялся за ручку двери припаркованного черного мобиля. Рикерт озирался по сторонам. Лицо его больше не выглядело бесстрастным. На правой скуле темнела обширная ссадина, будто его лицом с силой проехались по тротуару. Шляпы на голове не было.
— Ну что ты возишься? — раздраженно спросил полицай, державший Руди.
— Ты куда-то торопишься, Дитрих? — хохотнул второй, распахивая дверь мобиля. — Карета подана, герр анвальт.
— Залезай давай, — первый полицай толкнул Рикерта к мобилю. — Давай-давай, а то оставшиеся зубы выбью.
Рикерт резко оглянулся. Раздался громкий хлопок, будто кто-то сломал об колено деревянную ветку. Анвальт нелепо дернулся и стал заваливаться на бок. Державший его полицай разжал руки и рванулся в сторону темной подворотни. Раздался еще один выстрел. Затем еще.
— Хальт! — заорал единственный полицай, оставшийся на ногах. Державший Рикерта молча опустился на тротуар. — Дитрих! Эй ты! Стой!
Из подворотни метнулась невысокая тень.
— Я живой, этот гад меня в ногу ранил, — сдавленно проговорил Дитрих. — Давай за ним, этот все равно мертв.
Полицай толкнул безжизненное тело Рикерта, тот распластался на тротуаре, свет фонаря осветил его лицо так, что Шпатцу стало видно и широко открытые бесцветные глаза, и нелепо скривишиеся тонкие губы, и круглую черную дырочку посреди лба. Напарник Дитриха рванулся вслед за беглецом по улице.
Несколько мгновений Шпатц продолжал сидеть неподвижно, наблюдая, как раненый полицай неловко поднимается на ноги. Потом решительно взялся за ручку двери и вышел из мобиля.
— Герр полицай, вам нужна помощь? — Шпатц сделал несколько шагов вперед и остановился в освещенной части тротуара, демонстрируя открытые ладони.
— Хальт, — запоздало воскликнул полицай, хватаясь поясную кобуру. — Кто вы такой?
— Я здесь случайно, герр полицай, — Шпатц снова сделал шаг вперед. — Вам показать аусвайс?
— Не надо, — полицай махнул рукой. — придержите дверь и помогите мне сесть.
Шпатц подставил плечо, полицай тяжело опустился на сидение мобиля, стараясь не шевелить правой ногой.
— Тело... — почти шепотом проговорил полицай. — Этого... как его... в мобиль погрузить. Нельзя, чтобы он тут...
Шпатц нахмурился, присел перед раненым полицаем на корточки. Пуля попала в район колена, выходного отверстия не было, значит засела где-то в кости. Шпатц не разбирался особо в огнестрельных ранениях. Чем можно помочь? Шпатц коснулся потемневшей от штанины. Надо остановить кровь. Иначе раненый не доживет до прибытия помощи. Шпатц быстро вернулся к своему мобилю. Где-то там болтался обрывок веревки, который все никак не доходили руки выбросить...
Краем глаза Шпатц заметил движение. Скосил взгляд не поворачивая головы. Похоже, что в тени соседнего дома кто-то все это время стоял и сейчас осторожно двинулся с места. Шпатц вернулся к раненому полицаю. Тот был еще в сознании. Коротко застонал, когда Шпатц осторожно попытался обвязать его бедро веревкой. Проклятье! Почему на Тульпенштрассе так пусто? И куда делся его напарник?
Шпатц выпрямился и потянул из кармана носовой платок. Оглянулся на труп Рикерта, который так и лежал сломанной куклой посреди тротуара. Где-то неподалеку взвыла сирена, потом еще одна. Шпатц еще раз заглянул в лицо полицаю. Глаза его были полуприкрыты, дыхание редкое и неглубокое. Дождаться подмоги? Шпатц снова огляделся и успел краем глаза отметить, что наблюдатель переместился ближе к перекрестку. «Если ты заметил за собой слежку, постарайся это знание оставить при себе», — говорил Крамм. Знает ли этот неизвестный, что Шпатц его видит?
Сирены выли все ближе. Шпатц сунул испачканный кровью носовой платок в карман и быстро зашагал по улице. Если свернуть сейчас в параллельный переулок, то он успеет через проходной двор вернуться к той улочке, куда неспешно движется неизвестный. Если дождаться патрульного вагена, то придется долго объясняться с полицаями, давать показания, так и не узнав, кто и зачем следил за перестрелкой на Тульпенштрассе. Имени своего Шпатц не назвал, лицо его раненый полицай вряд ли запомнил.
Через два квартала незнакомец перестал осторожничать, свернул на Майнштрассе, принялся насвистывать мелодию, шаг его стал
