Предатель выбирает один раз - Саша Фишер
— Привезли? — переспросил Шпатц. — Но вроде бы, они только с высоты видели город, даже координаты не отметили...
— Ай, это все глупости, — Лисбет махнула рукой. — Просто нужно было напустить тумана, вот там и нагромоздили всякого. Штакельбергу сразу удалось вправить мозги, и он замолчал, а вот Ауфзес оказался очень идейным, и довольно долго сопротивлялся. Но с ним поработали, и даже Адлеру потом не удалось вытрясти из путешественника хоть что-то полезное. Сплошные противоречия! Это я все к чему... Хаган человек очень практичный. Когда до него дошло, что полярные экспедиции — это не просто повод подрастающему поколению мечтать о свершениях и тренировать выносливость и любознательность, он немедленно наложил на эти исследования свою могучую лапу. И идеалистов, вроде Ауфзеса, сменили прагматичные безымянные граждане, имен которых я, если честно, не знаю. Знаю только название учрежденной Хаганом тайной службы — Энфернегренц.
Лисбет снова села на стул и поджала под себя ноги. Шпатц невольно вспомнил Лейзе, которая любила сидеть в точно такой же позе. Интересно, как у нее дела? Она собиралась воспользоваться войной, чтобы сделать карьеру врача... Надо будет попробовать с ней связаться как-нибудь потом...
— Если вкратце, то задачи, которые поставил перед новосозданной организацией Хаган штамм Фогельзанг, примерно такие — изучать и поставить на службу Вейсланда и Шварцланда разные паранормальные явление невиссенского происхождения. В том числе и те, которые пылятся в заброшенных городах. Что, как вы понимаете, подразумевает довольно большую работу по выявлению и изучению этих явлений, а также проверку разных оккультистов на действительность того, чем они занимаются. Причем, шарлатанам в этой области от грозной новой тайной службы ничего не грозит. Наказывать мошенников — это работа полицаев, а не людей в железных кольцах.
— И у герра Паули на пальце... — теперь уже Шпатц встал и заходил по комнате от стены к стене.
— Да! — Лисбет хлопнула в ладоши. — То самое кольцо с эмблемой. Вообще-то, мы бы об этом и не узнали, просто был период, когда герр доктор недолго с этой организацией сотрудничал. Но они немного... гм... не сошлись характерами. Но эту историю я, пожалуй, не буду сейчас рассказывать, она к делу не относится...
Лисбет бросила взгляд на Ледебура, но никаких особых эмоций его лицо не выражало. На самом деле, Шпатцу очень хотелось послушать и эту историю тоже, но он не рискнул задавать лишние вопросы.
— Герр Паули довольно пожилой человек, — сказал молчавший до этого момента Крамм. — Может быть, он просто выбрал эти места для заслуженной пенсии?
— И носит на пальце опознавательный знак, который на понимающих людей действует как... — Лисбет пощелкала пальцами, подбирая слова. — Скажем, как на люфтшифф красные огни на сигнальной башне.
— Он сказал, что принимал участие в строительстве люфтшиффа «Кальтенхерц», — вспомнил Шпатц.
— Не исключено, что так и было, — Лисбет пожала плечами.
— Кстати, об этом... — Шпатц облокотился на дверной косяк. — Раз все эти исследования, экспедиции и раскопки засекретили, то что же значит полет Адлера? Он прямым текстом говорил, что ищет заброшенный город и собирается повторить путь второй полярной?
— О, герр Шпатц, наверное вы просто плохо знакомы с механизмом засекречивания чего бы то ни было! — Лисбет захихикала. — Хаган штамм Фогельзанг — отнюдь не наивный идеалист, который считает, что если он громогласно заявит всему Вейсладну и Шварцланду, что говорить и думать про заброшенные города запрещено, то жители тут же потеряют к этому интерес и займутся другими делами. Об этом ведь уже говорили и писали. И немало. Если просто запретить, то интересующиеся почувствуют, что это что-то действительно важное, и будут упрямо продолжать копать информацию. Даже под страхом тюрьмы и отбраковки. Поэтому никто и не стал ничего запрещать. Вроде бы. Вот скажите, герр Шпатц, кто сейчас занимается тайнами истории и говорит про заброшенные города?
— Гм... — Шпатц пожал плечами. — Рапотонен ведет лекции в Билегебен-стадшуле... Я даже на одной из них был...
— Давайте я немного дополню, — Лисбет подмигнула. — Герр Рапотонен, выживший из ума лектор, которому из уважения к заслугам и регалиям предоставили аудиторию, чтобы он мог вещать там свои небылицы. Для кучки таких же придурков, на которых остальные студенты стадшуле смотрят свысока. Изучая гораздо более практичные законы, анатомию, криминалистику и бухгалтерский учет. Верно?
— Пожалуй, — Шпатц, подумав, кинвнул.
— Но на самом деле герр Рапотонен — не такой уж и чудаковатый лектор, — Лисбет снова подмигнула. — Ничуть не удивлюсь, если на его пальце имеется в точности такое же кольцо, как и нашего с вами белоглазого выходца с берега рыболовов.
— Откуда? — переспросил Шпатц.
— Из Стейнуфера, — объяснила Лисбет. — Бывшее Таари. Такие бледные глаза только у выходцев из тех мест бывают.
— Вы думаете, что после каждой лекции он пишет отчеты, сколько и каких человек посетило его на этот раз, какие вопросы задавали и на кого обратить внимание? — снова заговорл Крамм.
— Я не утверждаю, что так и есть, — Лисбет выставила руки ладонями вперед. — Но скорее всего.
— Вы так легко об этом рассказываете, фройляйн Лисбет, — Шпатц опустил взгляд на свои ботинки.
— Так само существование Энфернегренца вовсе не секрет, — Лисбет пожала плечами. — У них даже есть собственные карантинные зоны, только я знаю о трех. Их
