Скверная жизнь дракона. Книга третья - Александр Костенко
Зато по карте было видно, как быстро меня относило на запад. Расстояние, на преодоление которого ушло прошлые семь дней, теперь было покрыто за сутки.
Да, я радовался, что полученное с повышения уровня очко характеристик вложил в Магию и увеличил ману, а очко навыков за очередного десятка уровней — вложил в поднавык «Направление полёта». Разницы не чувствовалось, но некий самогипноз утешал, что это поможет справиться с порывами безумного ветра.
И я был готов справляться с ним так долго, сколько вообще смогу, покуда силы не покинут меня и мана не иссякнет. Потому что тот момент станет для меня роковым. Одно радовало: практически не требовалось махать крыльями, чтобы поддерживать высоту. Как поднялся на шесть сотен метров, так и продолжал лететь. Лишь сочленение крыльев и спины ныло знакомой болью. Такой же, когда мы с сестрой тренировались перед нашим первым полётом. Мы тогда практически четыре дня простояли с раскрытыми крыльями. И по этой боли я понял, что в воздухе нахожусь примерно день.
Мне оставалось жить ровно сутки, если нигде на горизонте не замаячить хоть мизерный, но клочок суши, за который получится зацепиться. Позади меня бушевал неимоверной силой шторм, а я летел по его краю. Это обнадёживало: если где-то на севере будет остров, то бедствие обойдёт его стороной. Оно шло строго на юго-запад.
Полоска спасительной земли показалась, когда маны осталось всего лишь на сорок взмахов, а боль в суставах сбивала всякую мысль. Я бы всенепременнейше возрадовался, но полоска суши была слишком длинной, проходя линией по всему горизонту. Есть только два свободных от скверны материка, северный и южный, если ветер нёс меня на запад, то…
— Ну давай, — я смотрел на неутомимо приближавшуюся сушу. — У тебя не вышло полгода назад. Так давай! Давай, закончи начатое!
Меня ждал материк, захваченный скверной. Она ждала меня, чтобы завершить начатое.
— Я не дамся тебе, тварь! — я опустил взгляд и пристально посмотрел на воду.
В шести сотнях метров подо мной волны вздымались, стараясь подняться как можно выше. Не известно, какая смерть отвратней: быть растерзанным порождениями скверны или разбиться об воду, став кормом для рыб?
По крайней мере, падение в воду убьёт меня моментально. Уж лучше так, чем меня вынесет в скверное место как жареную утку на блюде в дорогом ресторане, где гости…
Промелькнувшая под толщей воды тень сбила с мысли. Похожее на кита огромное туловище мчалось навстречу суше с ещё большей скоростью, чем я летел по воздуху. Но у китов нет пяти плавников, и нет рога на голове как у нарвала.
Стоило только подумать о происхождении твари, как она выпрыгнула из воды метров на сорок словно объясняя, что чёрный дракон для неё — насекомое. Что именно она — царь и бог этих вод.
Широкое и длинное продолговатое тело с прозрачной кожей, за ней извивались в конвульсиях потроха едкого жёлтого цвета. Сама прозрачная кожа словно была разорвана во многих местах и из открывшихся ран высовывались и всасывались обратно длинные языки. Они как змеиные извивались и пробовали воздух, выискивая добычу.
Пять хвостов оказались чем-то гипертрофированным и изуродованным, словно обычный рыбий хвост увеличили в десять раз и скрутили подобно штопору. И подобно штопору они поочерёдно то медленно скручивались и сжимались, то быстро разжимались. Как гребной винт, но из порченой плоти.
Голова же оказалась полусферическим набалдашником из материала, сверкающим металлом при свете молний. Из головы выходил рог и тянулся на многие метры вперёд.
Всё в виде этой твари говорило, что она создана скверной специально топить корабли. Вынырнув из толщи воды, она огромным колуном упадёт на корабль, пробив его рогом на сквозь. Команду же схватят сотни извилистых языков и втащат их внутрь тела сквозь многочисленные зубастые рты.
— Ну уж нет, — я перевел взгляд с воды на полоску суши. Я не стану обедом для этого скверного недоразумения. Нет, я отказываюсь так просто сдаваться. Уж лучше долететь до суши, осмотреться и попробовать выжить, чем отказаться от борьбы.
— Я переживу тебя, слышишь! — я мысленно закричал на скверну. — Я пережил тебя тогда, у нашего дома. Я пережил орков, пережил все эти ужасы, и я выжил, смог выжить. И теперь мы вновь встретимся, и я вновь выживу. Я выживу! В пятый раз, в десятый, в сотый — неважно. Я буду бороться за свою жизнь.
Окинув взглядом полоску суши — я вызвал лог-файл. Сорок три взмаха крыльями. Слишком мало. Единственно, что оставалось — надеется, что шторм продолжит идти в сторону материка и меня догонят сильные ветра.
Мне повезло и вскоре шторм догнал меня, молнии сверкали в километре от моей бесценной тушки, а от оглушительного грома темнело в глазах. Меня несло вперёд, едва не выкручивая крылья и левая нога, ставшая временным хвостом — не справлялась с возложенной на неё задачей. Пришлось подняться выше и уже через час я летел под облаками, практически в полутора километрах над водой. Порывы ветра уменьшились, я смог сосредоточиться на скверном континенте.
Скверна в нём была неоднородна, она подобно паутине застилала землю. Притом, как паутиной после дождя, когда на тончайшей бесцветной леске проступают капельники воды. Одни совсем мелкие, другие крупные. Вот только вместо воды были участки нормальной земли без единого признака скверны. И каждая такая нетронутая зона соединялась с другой через… дорогу жизни?
Всё остальное пространство материка заполнили разномастные порождения скверны. Одни были похожи на тварей из огромного порченого леса рядом с нашей горой, другие будто пришли из иного мира.
Чего только стоило порождение с десятью короткими лапами, передвигавшееся как лягушка и прыгая вперёд на сорок метров. Сплюснутая голова, больше похожая на выгнутую сковороду, не была приспособлена к пожиранию плоти. Но рот у твари находился снизу вытянутого туловища, чем-то напоминавшее тело божьей коровки: такое же округлое и красное с чёрными крапинками. Вот только чёрные крапинки были длинными волосами, свисавшими водопадами по жёсткому металлическому туловищу. Тварь прыгнула, описала дугу и приземлилась на другое порождение скверны, похожее на порченых кролей из нашего леса. Минуту существо стояло неподвижно, изредка сотрясаясь, а после — запрыгало дальше, оставив на месте кролей лишь пару ошмётков.
Меня до жути всё это пугало, но пока я летел на огромной высоте — мне ничто не угрожало. Только если какая крылатая тварь поднимется в небо и попробует напасть. Но больше тварей меня пугал ветер. Шторм, нёсший меня строго по направлению к порченому материку, словно обладал собственной волей и хотел, чтобы скверна завершила начатое.
Полоска бушующих волн на скалистом берегу стала финишной чертой. Я оказался в ловушке. Крылья изнывали от боли и усталости, а оставшихся трёх с половиной сотен маны не хватит для полноценной битвы. Но если на материке встречались настолько огромные участки, не тронутые порчей, значит — рано или поздно попадётся достаточно обширная зона, на которой можно будет переждать скверный приступ. А там… А там я что-нибудь придумаю.
Подходящее место нашлось впереди по курсу в трёх сотнях километров от меня. Вполне посильное расстояние, с учётом шторма и ветра. Главное — чтобы приступ не начался, а то падать слишком высоко и слишком больно.
Спустя часы борьбы с боковыми ветрами я добрался к предгорью из невысоких холмов и небольших горушек, высотой в несколько сотен метров и покрытых весенней зелёной травой. Настоящие же горы были дальше, они мне нравились: ничего похожего на скверну вокруг них не было видно. Это обнадёживало. Были шансы дотлеть до одного из каменных исполинов, верхушка которого скрывалась за чёрными тучами.
Но словно назло ветер ослаб. Не сразу, но постепенно и вскоре я вылетел из шторма. В запасах оставалось три сотни маны, да и расстояния до земли было порядка семи сотен метров — оставалось только парить дальше и надеяться на удачу.
Я уже давно летел по краю горной цепи, ища на склонах ровную площадку, чтобы приземлиться и отдышаться. Холмистая местность, бывшая началом цепи, осталась позади, а далеко вперёд простирались горы без единой растительности. Горы тянулись прямой линией с востока на запад, их склоны плавно перетекали в покрытое травой
