Тайна ворона - Тисато Абэ
– Отсюда твоя гора выглядит такой крохотной. Не глупо ли запереть себя наверху и не вылезать оттуда? – Юноша обернулся, не отрывая рук от ограждения.
В полумраке ярко сверкали одни его глаза, словно скрывая огонь внутри.
– Ты с такой удалью спалил деревню – некому теперь просить о помощи, – словно пропел герой. – Ты стал настоящим злым божеством и причиняешь вред людям. Дальше сам понимаешь…
Под пронизывающим взглядом пылающих глаз юноши Цубаки задумчиво протянул:
– Вот, значит, как… Стало быть, ты пришел спасти меня?
Когда он наконец заговорил, его хриплый голос был еле слышен. Он усмехнулся, но тут позади них распахнулась дверь и на крышу выбежал ятагарасу.
– Ямагами-сама! Состояние госпожи Сихо перестало ухудшаться. Теперь все будет…
Он не успел закончить: узнал фигуру рядом и вздрогнул. Тело напряглось, но Цубаки остановил его.
– Не надо, Надзукихико.
Впервые услышав из уст бога свое имя, старейшина ятагарасу изумленно застыл.
– Он пришел, чтобы окончательно разобраться со мной. Чтобы остановить зло, которое я причиняю.
Юноша чуть улыбнулся и наклонил голову, словно ожидая продолжения. У ног Цубаки сидела непонятно откуда взявшаяся Момо. Насквозь вымокший щенок дрожал, глядя на хозяина снизу вверх влажными глазами. Цубаки присел и потрепал песика по голове.
– Я ведь уничтожал не бесполезных упрямцев. Я убивал моих драгоценных прислужников и еще более драгоценных Тамаёри-химэ. Забыв о том, как они важны для меня и как мне дороги, я бесконечно устраивал бойню – я чудовище, которому нет оправдания. И теперь наконец сумел это признать. А чудовищ, которые становятся врагами человечества, нужно уничтожать, всех без исключения.
Надзукихико ничего не сказал. Однако на его лице, обычно скупом на выражения чувств, промелькнула жалость.
Герой, наблюдая за Цубаки и Надзукихико, вздохнул:
– Значит, вот какая у меня теперь роль. Жаль.
Цубаки покачал головой:
– Нет, мне уже пора отпустить Сихо. Хватит приносить женщин в жертву.
Вспоминая лицо каждой, которая погибла из-за него, он опустил голову.
– Вот и с Саё я нехорошо поступил… Все это моя вина, – проронил он.
В это мгновение раздался душераздирающий вопль:
– Это не так!
Он в изумлении поднял глаза: среди серого пейзажа из бетона и туч возникла такая знакомая, такая родная фигурка. Женщина, которая странным образом умудрялась быть скромной, как полевой цветок, и одновременно весомой, словно крупная тяжелая лилия.
– Это ты?!
Ошибиться он не мог. Эти веснушки вокруг носа, улыбка и губы, похожие на лепестки, глаза, в которых светилась наивная любовь, – все выглядело точно так, как в его памяти.
– Саё?! – пробормотал Цубаки, не веря своим глазам, и она ахнула.
– Ты меня видишь?
– Конечно, вижу. Но откуда ты здесь?
Тамаёри-химэ, пропавшая на сто лет, взглянула на него огромными глазами, полными слез, и разрыдалась.
– Это я переубеждала твоих жриц и подговаривала их бежать со священной земли.
– Что ты такое говоришь?
Мозг отказывался понять ее слова.
Рухнув прямо в лужу, Саё завопила:
– Я хотела вернуться! Знаешь, как я охрипла, пытаясь докричаться до тебя, донести до тебя мою любовь! У меня ничего не получалось. Мое тело лежало на дне озера. В горы вернулись только чувства к тебе. Я всегда была рядом. Но до сих пор ты не замечал меня. Я могла говорить только с женщинами, которые занимали мое прежнее место.
– Так почему ты не сказала мне об этом с их помощью?! – не сдержавшись, заорал Ямагами, хоть и полностью осознавал свою вину. – Тогда я бы поверил тебе! Я ведь так хотел тебе верить!
– Я ревновала, – сквозь слезы покаялась Саё. – Думала, когда все узнаешь, ты полюбишь другую. Но ведь это я любила тебя больше всех на свете. Я была твоей лучшей Тамаёри-химэ, а тут…
Саё всхлипывала, захлебываясь слезами, и воздух вокруг них начал сгущаться, словно мутнея.
– …А тут к тебе против воли приходят женщины, которые про тебя ничего не знают, и их называют Тамаёри-химэ… Я не могла этого допустить. Они хотели сбежать, и подтолкнуть их было проще простого. Так несправедливо! Ведь только я должна стать твоей Тамаёри-химэ! – кричала она.
Из ее глаз вдруг полились не слезы, а черная грязь. Ее острый взгляд сверкал, из закушенной губы потекла кровь. Она была не обычным призраком. Страшная ненависть обратила ее душу в мстительного духа онрё.
Видимо почувствовав что-то в молчании Цубаки, дух, бывший когда-то Саё, забился, точно в судорогах.
– Да, да, знаю. Я уже не твоя Тамаёри-химэ. И поняла это с тех пор, как появилась Сихо. Я выгнала ее со священной земли, как и других женщин до нее, но она вдруг вернулась по собственной воле! И тут уж я ничего не могла поделать. Придя опять, она перестала слышать мои слова. Как досадно! Я ненавижу ее! Убила бы! Но… мне с ней не сравниться. Ямагами-сама!
Ее голос вдруг стал пугающе спокойным, и в черной тьме Саё засмеялась.
– Сердце ее бабки раздавила я!
Ямагами не мог вымолвить ни слова.
– Мне тяжело это признавать, но я больше не была твоей Тамаёри-химэ, ею стала Сихо. Поэтому мне ужасно захотелось, чтобы ты узнал, почему я не вернулась к Ямагами. И мне пришлось убить бабку Сихо, чтобы прошлое повторилось. Все это сделала я, – выдавил дух, который когда-то был Саё.
Еще долго слышался только шум дождя.
Он поднял голову: капли, падающие с неба, напоминали цветы акации, расцветшие в самом зените. Смутные, искаженные очертания мира вокруг казались нереальными. Вот бы вся его глупость, вся ненависть к тем женщинам, признание Саё – вот бы все это оказалось кошмарным сном. Но это реальность. Больше бежать от нее было нельзя.
– Это не ты. – Его голос звучал на удивление твердо.
Саё, лежавшая ниц перед ним, подняла голову:
– Что ты говоришь?
– Я говорю, что ты не Саё.
Дух онрё содрогнулся и испустил жуткий вопль.
– Я Саё! Ты и сейчас не хочешь на меня смотреть? Вот такая ужасная женщина тебя полюбила. Я понимаю, что ты больше не сможешь ответить мне тем же. Я так любила тебя, что потеряла ту себя, которую любил ты.
– Нет! – Ямагами произнес это еще настойчивее, чем раньше, и протянул руку к Саё. – Не говори так. Я и сейчас люблю Саё.
– Несмотря на то что я такая ужасная?!
Глядя на
