Черный город - Василий Анатольевич Криптонов
И ведь он/я был совершенно прав. Конечно, и Косте Барятинскому по молодости хочется более активного служения отечеству, с драками и перестрелками, и Капитану Чейну привычнее такое. Но Капитан Чейн — взрослый, и он прекрасно понимает, что война не всегда приходит в виде взрывов и автоматных очередей. В любом мире война — это в первую очередь рутина.
— Ладно, — вздохнул я. — Работаем с тем, что есть. По одному шагу за раз.
Тут вдруг что-то стукнуло справа, как будто камешек скатился по твёрдой поверхности. Я резко повернул голову и только сейчас сообразил, где нахожусь. В одном из любимых мест Полли, рядом с фонтаном в виде девушки, разбившей кувшин. Летом тут журчала вода, вытекающая из кувшина. После наступления холодов фонтан отключили.
Бронзовая девушка, сокрушающаяся по разбитой посудине, сидела на высоком камне, подперев голову рукой. И сейчас прямо у меня на глазах за спиной девушки поднялась мрачная фигура в низко надвинутом капюшоне. Как будто рядом с девушкой материализовался хозяин, собирающийся устроить нерадивой рабыне разнос за столь расточительное обращение с домашней утварью.
Только вот этой фигуре было не до статуи.
— Привет, — успел сказать я.
Фигура содрогнулась. До меня дошло, что, по мнению этого человека, я не должен был его видеть. Вокруг — темно, фонари далеко, и даже небо затянуло облаками. План таинственного незнакомца пошёл трещинами с первых же секунд. У него было два варианта: стремительно откатить назад и свалить — или продолжить, как ни в чём не бывало. Он выбрал второй вариант.
В правой руке безмолвного человека появилась сабля.
Я, не задумываясь, призвал цепь. Сознание мгновенно перешло в боевой режим. Я просканировал окружающее пространство. Очень было похоже, что меня сейчас просто отвлекают, в то время как основные силы пытаются зайти сзади. Однако ничего подобного не ощущалось.
— Не надо этого делать, — предупредил незнакомца я. — Битвы я не проигрываю.
Вместо ответа человек в капюшоне прыгнул, высоко вскинув саблю над головой. Моя цепь прянула навстречу, попыталась обвиться вокруг запястий, но нападавший оказался не лыком шит. Он резко опустил руки, лезвие скребнуло по звеньям.
Я мысленным приказом вернул цепь обратно. Она, будто дрессированная змея, намоталась на предплечье. Как раз вовремя. Нападавший приземлился и нанёс удар. Из невыгодной позиции, слабый, но остро отточенный клинок всё равно мог доставить кучу неприятностей. Сейчас же он просто скользнул по цепи.
Отмахнувшись таким образом от удара, я левой рукой сделал выпад и попал в лицо. Голова нападавшего откинулась назад, и капюшон с неё слетел.
Я, не сдержавшись, грубо выругался. Вот теперь понимаю, что испытывали Федот и Лавр. На меня снова смотрела безликая, ничего не выражающая белая маска.
Это что — сон? «Фантомас против самого себя»?
Показывать замешательство было грубой оплошностью, и «Фантомас» не преминул этим воспользоваться. Сабля порхнула мне в лицо. Я резко присел, пропуская клинок над собой, и бросился вперёд. Плечом врезался в корпус противника. Энергии прыжка хватило. Я услышал сдавленный вскрик, и «Фантомас» отлетел к камню, ударился о него спиной. Только благодаря этому и не упал.
Выпрямившись, я тряхнул цепью. Она, послушная даже не каждому движению, а каждой моей мысли, быстро размоталась и прянула к «Фантомасу». Тот отшатнулся вправо, оступился на краю каменного жёлоба, влажного от прошедшего недавно дождя, и взмахнул руками. Цепь отскочила от камня, выбив из него сноп искр.
«Фантомас» вернул равновесие, но мгновения он таки упустил. Цепь скользнула к нему по земле и обвилась вокруг левой ноги.
— Так, — начал было я, — а теперь...
Но «Фантомас» явно не горел желанием вступать со мной в переговоры. Он дважды взмахнул саблей. Два бледно светящихся разреза остались в воздухе, перекрестившись между собой. И этот крест полетел ко мне.
Да твою ж мать!
Я не стал даже думать о том, что это может означать. Просто упал на землю и почувствовал, как надо мной пронеслась смерть. Знакомое было чувство, будоражащее.
А «Фантомас» не зевал. Он прыжком очутился рядом со мной. Я перекатился на спину, заставляя цепь намотаться на руку. «Фантомас» занёс саблю, чтобы нанести смертельный удар, я приготовился его отразить. Но нас обоих опередили.
Сабля «Фантомаса», обрушившись вниз, столкнулась с лезвием прямого меча.
— Ополоумел?! — выкрикнула Кристина. — Он — наш!
Мне послышалось сдавленное рычание. «Фантомас» сообразил, что теперь его задача осложнилась чрезвычайно, но вот сразу отступить у него ума не хватило. Он атаковал Кристину, та легко парировала три удара подряд и сама нанесла рубящий. В этот миг «Фантомас» таки развернулся и бросился бежать. Когда он повернулся затылком, лезвие меча Кристины рассекло воздух у него за спиной, и что-то отлетело к истоку ручья, плюхнулось в воду.
«Фантомас» умчался прочь, затерялся в тенях.
Кристина убрала меч и опустила взгляд на меня.
— Может, ты встанешь? — спросила она с деланным раздражением.
— А может, лучше ты ляжешь? — не менее раздраженно выступил со встречным предложением я. И тоже отозвал цепь обратно, в то загадочное измерение, в котором пребывает личное оружие, пока в нём не возникнет надобность.
В голове мелькнула мысль, что сюда, возможно, уже бегут наставники, зафиксировавшие вспышки магии. Надо быстрее уходить.
Щёки Кристины порозовели. Отвернувшись, она сделала пару шагов и остановилась, прислонившись спиной к камню. На том самом месте, куда десятью секундами ранее падал «Фантомас». Сложила руки на груди.
— И что вы с ним не поделили? — спросила Кристина резко, глядя в сторону.
Я поднялся и подошёл к ней. Вернее, к тому месту, куда должна была литься вода из кувшина — каменному жёлобу, сейчас наполненному дождевой водой.
— С кем? — спросил я.
— А ты даже не знаешь, кто это? — фыркнула Кристина.
— Ну... Среди прочих в моём списке подозреваемых была ты. До тех пор, пока не увидел тебя сейчас.
— Я?! — изумилась Кристина так натурально, что я и мысли не допустил, будто она притворяется. — Зачем это мне?!
— Кто-то в академии хочет меня убить. — Я присел на корточки и начал шарить в каменном жёлобе руками. — Голем тебе не по уровню. А водоворот ты вполне могла устроить.
— Какой
