Нежность и ненависть - Карла Николь
Я вздыхаю.
– Я скучаю по тому тайскому ресторану.
– А я скучаю по совместным походам в паб субботними вечерами. Скучаю по играм в футбол в Порт-Медоу по воскресеньям. Мы все время разговаривали, Джэ, но теперь ты здесь, и ты доктор Бизи[33], и я как будто больше не существую для тебя… Я хочу, чтобы ты вернулся домой.
Сайрус смотрит на меня так искренне, что мне становится немного не по себе. Обычно с ним все грубо и резко – шлепок по плечу или хлесткий подзатыльник. Какой-нибудь язвительный комментарий, от которого мне хочется его ударить. Не знаю, осознает ли он, насколько близко он находится к моему лицу. Мне хочется отклониться назад, но я не хочу снова провоцировать его, поэтому увожу взгляд.
– Я не могу вернуться домой. У меня контракт с больницей, и… мне здесь нравится. Мне нравится быть занятым, нравятся мои пациенты и люди, которых я встретил. Вы с Пиппой начинаете совместную жизнь. Тебе не нужно, чтобы я был третьим колесом… я и не хочу им быть.
Я думаю, что донес свою мысль, когда между нами воцаряется приятное молчание. До тех пор, пока Сайрус снова не смотрит на меня, хлопая своими шоколадными глазами.
– Это не обязательно.
Я хмурюсь.
– Что это значит?
– Это можем быть только ты и я, если ты этого хочешь?
Теперь, глядя на него, глазами хлопаю я, совершенно потерянный. Я собираюсь спросить его, о чем, черт возьми, он говорит, но, прежде чем я успеваю это сделать, он наклоняется и целует меня. Без колебаний. Губы Сайруса на моих. Меня словно ударило током, потому что я отпрыгиваю назад и отстраняюсь от него. Он все еще наклоняется ко мне, мои глаза безумны.
– Что, ради всего святого, ты делаешь?
– А на что это похоже?
– Почему?
– Потому что… потому что ты мне нравишься, Джэ. Ты мне нравишься.
Теперь мы оба смотрим друг на друга: Сайрус – так, будто он только что сказал мне, что небо голубое, а я – так, будто у него внезапно выросла вторая голова.
– Что?
– Неужели это так шокирует тебя? – Сай хмурится. – Даже моя чертова младшая сестра это видела, когда мы были еще мальчишками. Мой отец жестко поговорил со мной об этом, и как только ты наконец уехал в Японию, Пиппа сказала: «Мой главный конкурент ушел».
Я мотаю головой.
– Нет. Сай, ты не гей.
– А что, если да?
– Нет.
– Может быть, да, Джэ… Я гей для тебя.
– О… о Господи. О нет…
– Что? – спрашивает Сайрус, его брови напряжены. – Что в этом плохого?
– Это ужасно.
– Это романтично.
Я усмехаюсь, тряся головой, не веря своим ушам.
– Это не так.
Сайрус наконец выпрямляется, скрестив руки на груди.
– Почему? Хочешь сказать, это не романтично?
Я делаю паузу, все еще неловко отстраняясь от него.
– Потому что вся тяжесть и ответственность за твою сексуальность лежит на мне, разве нет? Как только все покатится к чертям, ты больше не будешь «геем для меня». Это будет моя вина, что ты гей. Моя вина, что твоя жизнь разрушена и что твоя семья с тобой в ссоре. Нет, спасибо, приятель.
– Нет! Я бы не сделал этого с тобой. Такого не будет…
– А как же Пиппа? – Недоверчиво спрашиваю я. – Ты женишься на ней через три месяца…
Сайрус хватает меня за руки и притягивает к себе. Когда я оказываюсь рядом, он одной рукой проводит пальцами по моему затылку, а другой крепко сжимает мое плечо.
– Ты можешь просто… Черт. Ты можешь успокоиться на минуту? Ты даже не представляешь, как давно я хотел сказать тебе эти слова, как давно я хотел прикоснуться к тебе, ты… до нелепого умный, совершенно необычный и восхитительный человек. – Он наклоняется, но на этот раз я отодвигаюсь назад, продолжая смотреть на него так, словно у него две головы. Такое ощущение, что я попал в какую-то перевернутую параллельную вселенную.
– Мы можем просто попробовать? – спрашивает Сай. Нет, он умоляет. Он трет пальцами мою голову, а его глаза такие ласковые. Он никогда не смотрел на меня так – с такой любовью и желанием. – Пожалуйста?
Что-то внутри меня хочет дать ему это. Он проявляет такую уязвимость, какой я никогда от него не видел. Он мой друг – мой лучший друг. Я забочусь о нем и его чувствах. И он был первым парнем, в которого я влюбился, – моей первой любовью. Мои подростковые годы прошли либо с Сайрусом, либо с мыслями о Сайрусе. Я мечтал о нем.
Сейчас он здесь, говорит мне, что все это время чувствовал то же самое, что я ему тоже нравлюсь, и он хочет, чтобы мы начали встречаться. Для кого-то это сказочный поворот. Золотой путь к хорошему, счастливому концу.
Но не для меня.
Он снова пытается меня поцеловать, а я отстраняюсь от него. Уже почти лежу на кровати, когда слышу тихий стук в дверной косяк. Я поворачиваю голову в сторону, а там стоит Джуничи. Мое сердце сжимается.
– Я иду домой, – мягко говорит он, его лицо непроницаемо. – Приятно познакомиться, Сайрус. И Джэ, я полагаю, ты позвонишь мне, если тебе понадобится моя помощь. – Он вежливо кивает и исчезает в дверном проеме. Сайрус смотрит на меня, вздернув нос.
– Для чего, черт возьми, тебе может понадобиться его помощь? Кто он тебе?
В панике, не говоря ни слова, я вырываюсь из хватки Сайруса, встаю с кровати и захлопываю за собой раздвижную дверь, выходя из комнаты и следуя за Джуничи. Господи, моя жизнь – полный кавардак. Фиаско.
Я вхожу в гостиную как раз в тот момент, когда Джуничи надевает свои парадные туфли, чтобы уйти. Я стою там, но он игнорирует меня. Я говорю тихо:
– Все было не так, как кажется.
Джуничи встает, уставившись на меня своими черными глазами. Он не говорит ни слова.
– Между нами ничего нет, – говорю я. – Я не запутался в том, кого я хочу, Джун.
– А как насчет того, кто ты? Ты все еще в замешательстве по этому поводу?
Я делаю несколько шагов вперед, чтобы сократить расстояние между нами, так что мы находимся в двух футах[34] друг от друга.
– Я… стремлюсь к этому. Думаю, это займет не один день. Справедливо?
– Да. – Он смотрит на меня сверху вниз. Его темные глаза совершенно нечитаемы, поэтому я говорю ему об этом.
– Я не могу тебя понять, когда ты так на меня смотришь.
Он тянется и берет меня за руку. На сердце становится тепло, когда он подносит ее ко рту, а затем оставляет нежный целуй на моей ладони.
– Тебе не нужно объяснять мне свои действия, Джэ. Ты можешь спать с кем захочешь.
Я поднимаю бровь.
– Могу?
Он выдыхает теплый веселый смешок в мою ладонь, затем снова
