Трепет и гнев - Карла Николь
– Нужно ли напоминать тебе, что ты не сможешь подчинить меня, используя свою впечатляющую сущностью, молодой человек. Мои силы…
Харука поднимает руку и быстрым движением щелкает пальцами в сторону Лайоса, как будто смахивая с них воду. Лайос громко потрясенно вдыхает и падает на траву, как срубленное дерево. Харука выходит с веранды и встает над телом старого вампира. Серебристый туман, говорящий о силе Лайоса дрожит и колыхается у его ног, но Харука проводит ладонью над его головой, а затем крепко сжимает кулак.
Лайос взвизгивает, его крик, леденящий кровь, эхом разносится по воздуху. Он подносит морщинистые ладони к вискам, держась за голову, и плачет в агонии. Харука начинает говорить, его глубокий голос звучит громко и убедительно, перекрывая крики старого вампира.
– Я ясно предупреждал тебя, что если ты когда-нибудь придешь сюда еще раз, то пожалеешь об этом. Как ты смеешь возвращаться и разговаривать с нами? Как будто ты не угрожал мне и не причинил непростительный вред моему мужу!
Харука снова раскрывает ладонь, затем сжимает ее. Лайос извивается на траве, его крики превращаются в нечленораздельное мычание. Харука опускает руку вниз, пока она не нависает над шеей старого вампира. Он сжимает пальцами воздух, и Лайос начинает корчится и задыхаться, хриплые звуки, издаваемые его голосовыми связками, являются явным признаком того, что его горло перекрыто.
– Хару, прекрати, хватит! – Нино спускается со ступенек веранды и подходит к своему супругу.
– Почему? – Горящие красные глаза Харуки полны злобы, когда он наблюдает за старым вампиром. Как только он начинает говорить, Нино видит, что его резцы превращаются в изящные кинжалы. – Он заслуживает гораздо большего за то, через что заставил нас пройти.
Он опускает свою раскрытую ладонь все ниже, пока она не оказывается над грудью Лайоса. Нино касается ладонями лица Харуки. Когда гневный взгляд мужа встречается с его собственным, Нино делает глубокий вдох.
– Не убивай его из-за меня. Я не хочу снова видеть, как кто-то, кого я люблю, делает это у меня на глазах.
Гнев в выражении лица Харуки смягчается, тает, как лед. Его светящиеся глаза возвращаются к привычному винному оттенку. Темное и пугающее существо исчезает.
– Я не хочу этого, понятно? – говорит Нино, делая шаг к Харуке и обнимая его. – Ты слышишь меня?
– Да. – Харука кивает ему в ответ, обхватывая Нино за талию. – Я слышу тебя, я понимаю.
Нино закрывает глаза, все еще дрожа от волнения. Вся эта сцена вернула его в то время, когда ему было шесть лет и его мать обнаружила, что дядя кормился от него в его комнате. Без колебаний, без вопросов она вырвала ему горло.
– Мне не нужно еще одно жестокое воспоминание, – шепчет Нино ему на ухо. – Мы можем попытаться связаться с детективом, чтобы она смогла с этим разобраться.
– Мы можем, конечно… – Харука поднимает голову, и они оба смотрят вниз на дергающегося старого вампира у их ног. Его глаза пусты и устремлены в пасмурное небо.
– Что ты с ним сделал? – спрашивает Нино. – Он в коме?
– Возможно. Я сделал несколько обоснованных предположений относительно его лобной доли. Я знал, что у меня есть один шанс сделать это правильно. Похоже, мне это удалось… – Харука смотрит ему в глаза. – Я расстроил тебя? Я прошу прощения…
– Нет, tesoro. Нет. Ты идеален. Я просто хочу поговорить с детективом и рассказать ей, что знаю. Я чувствую, что это важно, и мы откладывали это достаточно долго.
Харука вздыхает, почесывая затылок и глядя на Лайоса.
– Я не хочу привлекать к себе внимание этим вопросом. Может быть, мы можем попросить о некоторой конфиденциальности? Как-нибудь…
– Я согласен. Спрошу у Джи, есть ли у него какие-нибудь связи с ней – наверняка есть. Что нам с ним делать в это время? Может, вызвать местную полицию?
– Сомневаюсь, что они способны справиться с таким мерзким существом. – Харука берет Нино за руку, подталкивая его к дому. – Пока что забудь про него, ему повезло, что он остался жив.
К полудню дождь неистовствует и льет стеной, поэтому Нино чувствует сырость, несмотря на то что шагает под навесом.
Недовольный тем, что Лайос стал украшением газона, Асао заставил Харуку использовать свою ауру, чтобы переместить вампира. Его муж отказывался пускать этого старика в свой дом, даже в недееспособном состоянии, поэтому они решили бросить его на заднем дворе, под большим открытым загоном кюдодзё.
Отец Харуки, Хаято Хирано, был искусным лучником и использовал это место для своих занятий, а Харука, так и не сумев привить себе интерес к стрельбе из лука (да и вообще к какому-либо виду спорта или упражнений), никогда не пользовался этим просторным зданием.
Нино распахивает тяжелую дверь кюдодзё, и в лицо ему ударяет запах полированного кедра и соломы. Он снимает уличную обувь, прежде чем ступить на чистый пол, после чего проходит к открытой передней части здания, где Харука сидит рядом с Лайосом. Когда он приближается, то слышит голос своего мужа.
– Если ты хоть как-то пошевелишься, я тебя прикончу.
Голос Лайоса – хриплый шепот, едва различимый даже в тишине моросящего дождя.
– Ты… ты… убьешь… чистокровного собрата?
– Того, кто схватил и жестоко напал на моего супруга? Который угрожает миру нашего существования? Без вопросов.
Нино выходит на большую открытую площадку, Лайос лежит не шевелясь на блестящем деревянном полу. Харука сидит со скрещенными руками на кедровой скамье, тянущейся вдоль задней стены. Из его окна открывается вид на участок зеленой лужайки, примыкающей к полю с мишенями на противоположном конце полигона.
Находясь рядом со своим товарищем, Нино мысленно обращается к нему:
– Я думал, мы это обсудили. Ты не собираешься его убивать.
– Конечно, но он этого не знает.
Нино качает головой, садясь рядом с ним.
– Ты когда-нибудь раньше убивал кого-нибудь?
– Нет.
– Тогда давай не будем начинать.
Лайос стонет, и Харука мотает головой вперед, глаза его ярко вспыхивают, когда он разворачивает одну руку и наносит удар ногой по голове старого вампира. Лайос вскрикивает, звук эхом разносится по открытому пространству, его тело дергается и потом… ничего. Тишина.
– Харука…
– Любовь моя, с ним все в порядке. Он – древнее существо. Мне потребуется гораздо больше сил, чтобы покончить с его подлой жизнью. – Он протягивает руку Нино, переплетая их. – Ты просил пощадить его, и я никогда не пойду против твоего желания. Никогда.
Нино глубоко дышит, ослабляя напряжение в груди.
– Я думал, что прошлой ночью нанес серьезный ущерб его лобной доле, – продолжает Харука, – но только что он
