Луна для двоих - Кира Райт
Она верила, что ему плохо. Что он скучал. Она думала, что он страдает от одиночества. Потому говорит все те плохие вещи. А кто будет добрый без неё, такой замечательной? Конечно. Вот была бы она рядом, и волк был бы добрым, послушным.
Она надеялась, что он ищет встречи, чтобы рассказать, как сильно мы нужны ему, как он нас любит… И сразу же станет хорошим. Хотя бы с нами… А он…
Она слизала языком капельку крови, струящуюся из носа, и отвернулась. Никогда больше не посмотрит на него. Никогда не захочет, чтобы он был рядом. Он – плохой истинный. Настоящий бы никогда не отдал её. Никому. Он бы, как Нир, ни за что бы не сделал больно. И даже пугать бы не стал… Хотя она, конечно, заслужила… Но от Нира. А перед волком не была виновата. Это он поступил с ней подло. Заманил сюда. Она так радовалась встрече, а он…
– Эррин… – выдохнул волк, но не приблизился. А мы не обернулись.
Наверное чувствовал, что действие метки слабеет. А вместе с ним слабею и я. То есть мы… Ну понятно.
Спотыкаясь и хромая на передние лапы (потому что серьёзно повредила мышцы когтями, когда рвала метку), волчица пошла к выходу. Он либо даст нам уйти и выжить, либо убьёт. Здесь и сейчас. Даже не обязательно делать это своими или чужими руками. Можно просто запереть. И мы умрём. Потому что спасти нас может только… запертый в карцере ирбис.
Но он не стал убивать. И вроде даже приказал своим не трогать. Так нам показалось сквозь гул в ушах. Знал ведь, что теперь уже бесполезно. Что теперь мы больше не вернёмся…
Дорога показалась долгой. Очень долгой. Волчица шла медленно, низко опустив голову, продираясь через кусты, чтобы не попадаться на глаза людям. Нельзя. И позвать некого. Машина осталась там, у ангара. Телефоном она пользоваться не умела. А я отключилась бы до того, как набрала чей-то номер и смогла всё объяснить.
Раньше она мечтала, чтобы её выпустили погулять хоть немного. Но я останавливала всегда. Может, потому что не могла принять её. Может, потому что боялась, что в прайде ирбисов запах волчицы будет очевидным и вызовет неприятие. Нет. Всё же первое.
Я не хотела выпускать её. Я не смогла к ней привыкнуть за эти годы. А теперь уже и не за чем.
Нам бы только дойти… Возможно Нир не спас бы её, но спас бы меня… Если, конечно, он захочет… Но мы знали, что он чувствует, что нам плохо, и переживает… Нир такой хороший… Нужно обязательно попросить у него прощения, что я носила на себе метку волка. Вот бы она пропала полностью…
Эх. Ну даже если не полностью, то теперь связь точно повреждена. Он не сможет нас больше тянуть и мучить… Он не сможет нами управлять. Он больше ничего не сможет.
Нужно только дойти… Нир нас обнимет… Он погладит за ушком… То есть по голове… Ну кого куда. А потом поставит метку тоже. И тогда… Тут волчица грустно вздохнула.
Она знала, что будет тогда… Она уже пережила это однажды. И это было больно… Но лучше так, чем жить в страхе. Или рядом с таким ужасным истинным, как чёрный волк.
Да и прекрасно понимала, что Ниру она не понравится. Ему захочется кошечку. Зачем ему какая-то волчица? Ладно хоть белая. Не чёрная – уже хорошо. А может он и такую её прогонит… Возьмёт вот и прогонит. Не захочет ставить метку. Он же наверное обиделся, что его заперли и заковали. Пусть и для его же безопасности (я боялась, что он вырвется и пойдёт за мной). А тут ещё и явимся… С запахом волка… И в виде белой волчицы…
Волчица тихонько заскулила. Нет. Она не покажется ему, чтобы не было больно ещё и от его пренебрежительного или неприязненного взгляда. Она только дойдёт до лаборатории, а там отдаст все свои силы мне, чтобы смогла добраться до карцера…
Так будет лучше. Для всех.
Она, конечно, хотела бы, чтобы Ниру понравилась её белая шёрстка, чтобы он посмотрел на неё как смотрел волк… Но волк бы не стал так смотреть, если бы она обернулась кошечкой. Вот и Нир не станет… А раз уж дальше её всё равно не ждёт ничего хорошего, то последнее, что она хочет видеть – это то, что не понравится Ниру. Он ей очень нравился… Хоть и ирбис… Ну с кем не бывает.
Несколько раз по дороге к загородному дому ирбисов, мы ложились и лежали у дороги. Потом ползли. Потом еле вставали и снова плелись. Ведь каждый раз, когда закрывали глаза, слышали тихое «Рина» в голове. Если Нир нас правда ждёт, то разве можно сдаваться? Нельзя. Верно.
И мы не сдавались. Мы шли.
Сколько прошло времени? Час? Два? Или три? А может уже день? Нет. Ночи же не было. Значит, день не прошёл. Значит пока только часы. И оставалось совсем немного. Вдали я уже смутно видела загородный дом. Только бы ирбисы раньше не учуяли меня и запах крови…
Пригнувшись пузом к земле и снова слизывая кровь, капающую из носа, мы ползли ближе. Старались остаться незамеченными. Изо всех последних сил. Которых становилось всё меньше. Но немного придавала сил мысль, что скоро мы дойдём. Что там Нир. И что он обязательно спасёт нас. Ну не прямо обязательно, но очень вероятно.
Оставалось несколько сотен метров, когда шерсть на загривке встала дыбом. Вдали мы ощутили кого-то из барсов. Такой меня они не знают. И могут добить, просто поддавшись инстинктам. Я была самкой – по идее, самцы на самок не нападают. Но тут самка чужого вида, это раз. А два – я умирала. Животные добивают слабых. Оборотни в полном обороте, как правило, тоже.
Последний раз заскулив, волчица вытолкнула меня из себя, и я потеряла сознание. А когда открыла глаза, оказалось, что прошло всего несколько
