Конечно, любовь - Елизавета Васильевна Шумская
Интересно, каково бы было с ним, если… не было бы этого плена, побега, всех тех глупостей, что они наворотили? Если бы они вот так же как с Ито встретились в кафе и улыбнулись бы друг другу?.. Но это все было. Был плен, была боль, была галерея второго этажа, был Син, был побег…
«Но я не отступлюсь. Я знаю, ты любишь или, по крайней мере, любила меня. А я, дурак, все профукал. Но я исправлюсь».
И опять же если она хочет быть честной с самой собой, нужно признать, что она была влюблена в него. Проклятье! Как же она это допустила?! Если бы… не это, как легко было бы сейчас! Никаких страданий или сомнений. Нет же, сидит, мучается. Но почему?
«Неужели я все еще…» – Айлла отчаянно замотала головой. Нет, такого просто не может быть. А мучается она просто потому, что ее, так сказать, позвал на свидание не тот. То бишь ей просто до сих пор обидно, что, несмотря на всю ее любовь, красоту, силу суккуба, он тогда все же ушел. Она отдала ему свое сердце, но даже этого… не хватило. И все его слова сейчас, действия не в силах перечеркнуть то равнодушие, с которым он поглядел на нее, уходя.
Значит, нужно как-то убедить его отстать и, самое главное, не позволять своему глупому сердцу вестись на эти сладкие слова и поцелуи. Вот их, кстати, не допускать в первую очередь! Не так уж сложно. Она никогда и никому не доверяла… по крайней мере, раньше. Так нужно не доверять и дальше. Во всяком случае этому мужчине.
По закону подлости Айлла тут же вспомнила об их недавнем поцелуе. Кожу словно жар опалил, как бывает, когда открываешь из прохладного помещения дверь в летний день. Проклятье! Не думать! Не думать! Призвать волю и не думать о нем!
Тут, слава хаосу, прозвенел звонок, и буквально через миг со всех четырех сторон раздался топот маленьких ног. Дворик с фонтаном будто по волшебству наполнился детьми. «Как же преподаватели с ними справляются? – оглядывая эту вопящую и носящуюся вокруг ораву, с ужасом подумала Айлла. – Памятник, памятник при жизни!»
В следующее мгновение на нее напрыгнули, обняли за шею и мгновенно забрались на колени. Демоница прижала Мици, старательно не обращая внимания на то, как защемило сердце от этих действий маленького рысенка. Девочка, впрочем, долго не собиралась сидеть без дела. Ей требовалось срочно задать сотню вопросов и рассказать о тысяче вещей. Одновременно, разумеется.
– Идем, сначала отпросим тебя с последнего занятия, – ссаживая Мици с колен, произнесла Айлла и поднялась.
– Отпросим? Мы куда-то идем? – оборотненок не могла идти спокойно: подпрыгивала на месте и дергала «сестру» за руку.
– Да, мы сегодня ужинаем у Итвальда.
– Ух ты! Здорово! Он потрясающий! – Тебе понравился? – улыбнулась Айлла.
– Ага! И Саше!
– И Саше? – удивилась девушка.
– Да! Ты выйдешь за него замуж?
– Мици!
– Ну а что? Он здоровский!
– Малыш… это так не делается. Это… вопрос непростой. Много… разного и…
– А за этого, второго, о котором вы с Сашей шепчетесь, когда думаете, что не слышу, выйдешь? – прервала ее девочка.
– Мици! – возмутилась Айлла. – Нет. Конечно нет.
– Почему?
– Потому что он… он меня обидел, малышка. Я его не простила. А еще я в принципе не собираюсь пока замуж. Нужно доучиться, – «И вообще! Он не предлагал! И что любит, не сказал! Сволочь!»
– А когда простишь и доучишься, выйдешь?
– Да что ж такое-то! Откуда этот интерес к моему замужеству?
– Да вот думаю, Итвальд тебе или Саше достанется? Может, он подождет, пока я вырасту?
– Мици!
Карета катилась по дороге, сопровождаемая всадниками охраны, и везла троих сестер в особняк Итвальда Наенги. Саша и Мици болтали без умолку, пребывая в отличнейшем настроении. Вот ведь легкие душеньки…
И тут мимо пронеслась крылатая тень. Шарахнулась одна из лошадей охранников. И здоровенный краснорогий демон опустился прямо перед каретой. Кучер еле успел остановить и потом успокоить взбудораженных коней. Военные тут же ощетинились оружием. Саша и Мици вздрогнули и прижались друг к другу. Только Айлла ругнулась и, почти наполовину высунувшись из окошка, полюбовалась на этого идиота, но все-таки крикнула:
– Стойте! Это ко мне!
– Госпожа, – начал один из всадников, – это может быть опасно и…
– Это будет опасно для вас и, что хуже, совершенно бесполезно. Пропустите его. Пусть скажет, что хочет, и убирается.
Командир, явно сомневаясь, тем не менее взмахнул рукой. Охрана опустила, но не убрала оружие.
– Шиасу, ты дебил, – прошипела Айлла, когда демон, не торопясь и явно наслаждаясь ситуацией, приблизился. – А если бы я не остановила их? Нашпиговали бы как миленького! Отправилась бы к дяде твоя поджаренная тушка.
«Как же моя девочка не любит Меррея, – умилился Ракхар. – А он, похоже, предвидел все это уже давно – озаботился подарком, за который она ему все простит. М-да… даже не на пару шагов впереди, а на вечность…»
– Но ты остановила, – нахально улыбнулся он, приближаясь вплотную к окошку кареты. Взгляд невольно скользнул по любопытным личикам двух других девушек. «Они не испуганы. То есть Айлла рассказывала обо мне. Ха!»
– И уже жалею об этом, – сорвалось с языка прежде, чем демоница осознала, насколько шаблонно это звучит. Разозлилась еще из-за этого и яростно уставилась на мерзавца. – Говори, что нужно. У тебя минута. Потом прикажу трогать.
Однако девушка не посмотрела на начальника охраны, то бишь не обозначила эти слова как распоряжение. Конечно, напрямую ей тот не подчинялся, но принять к сведению мог.
Шиасу только хмыкнул, и в его руках появилась вытянутая коробка. Фиолетового цвета с белым бантом. Кривоватым, ибо сам завязывал.
– Хочу тебе кое-что вернуть, – пояснил демон.
Слова застали девушку врасплох. Она не хотела никаких подарков от этого мужчины. Да и чувствовала какой-то подвох.
– Я у тебя не оставила ничего своего, – осторожно ответила Айлла. «Кроме своего сердца! И своей самооценки, мерзавец ты такой!»
– Ты забыла подругу. Открой.
Видит хаос, она не хотела! Колебалась, колебалась, но под ждущими взглядами пришлось сдаться. Вот уж воистину, порой проще дать! «Что бы это ни было, даже и думать не буду, не возьму и всё!» Девушка осторожно, ничего хорошего не ожидая, развязала на редкость кривой бант и подняла крышку. Дальше мысли просто улетучились. Перед ней на белом атласе
