Цепной Койот. Книга 2 - Кира Иствуд

— А у Барона были?

— Естественно. Если бы не было, он бы не стал проводить ритуал.

— Не понимаю. Почему бы не стал?

— Не захотел бы. Нет сомнений — нет желаний. Нет желаний — значит, и сила ни к чему.

Мне было странно, что Тень так запросто отвечает на вопросы, хотя раньше никогда не баловала диалогом. “Почему она вообще пошла на контакт?” — напряжённо размышляла я. — “Только потому, что я её коснулась и попросила поговорить? Тень же ничего не делает просто так. Ей, наверняка, что-то нужно”.

— Какой-то замкнутый круг, — вслух сказала я, внимательно следя за Тенью. — Значит, у Барона изначально не было шансов? На что же он надеялся?

Тень оскалилась с насмешкой:

— На что надеются людишки, когда ищут счастья или смысл существования? Когда заключают брак на всю жизнь? Когда верят, что их личинки оправдают ожидания, жена не клюнет на ухаживания соседа, а муж больше не прикоснётся к бутылке? Когда думают: болезни и смерть — это не про них? Барон — просто ещё один глупый человечек. Муравей, возомнивший себя вершителем судеб. Матерь открыла ему тайну, что если не будет сомнений — он получит силу. Это правда. А другую правду он увидеть не захотел.

В голосе Тени было столько презрения, что его можно было почувствовать кожей.

— Ладно. Допустим, мёртвые ничего не хотят, а если хотят — значит, сомневаются. Сомневаются, значит, живые?

— Да.

— Но сомневаются они в чём, например?

Тень вздохнула, скользнула жадным взглядам по моим призрачным хвостам, но потом ответила:

— В себе. В решениях будущих или в прошлых. Это свойство живых — колебаться, именно поэтому живые могут выбирать, как поступить. Из-за сомнений. Мёртвым всё безразлично, они ничего не хотят, и если заставишь их — сделают так, как им приказано, не размышляя о причинах. Единственное, что они защищают, это свою мёртвую суть. Свою застывшую неподвижность. Свой покой. Среди людей ты таких встречала. Они повторяют услышанное в новостях, ни за что не несут ответственности, ведут бессмысленные разговоры, едят, что первое попадёт под руку, и не имеют совести. Они дохлыми рыбами плывут по течению, ничего не желая и ни в чём не сомневаясь. А после общения с ними появляется чувство, словно тебя пропустили через соковыжималку.

— Это описание подходит половине населения земли, — пошутила я, но Тень не оценила юмора. Она молча разглядывала осколки, задумчиво водя по стеклу смоляным пальцем. Что же всё-таки ей от меня нужно? Если подумать, она несколько раз смотрела на хвосты с такой жадностью, что удивительно, как ещё не попыталась их отодрать силой.

— Ладно, все это ужасно интересно. Но, как я понимаю, у вас есть какой-то интерес? — спросила я, устав от игры в кошки-мышки. Тень резко обернулась, перекрещивая на груди тонкие чёрные руки. Качнулась вперёд и назад, словно неуверенная, отступить или приблизиться. Её голова перетекла в мордочку Луи, только увеличенную в несколько раз. Прижав уши к голове, Тень распахнула кошачью пасть:

— Может быть, догадливая лисичка. Ты всегда была умненькой, хотя, когда загуляла с рыжим Псом, мозгов у тебя поубавилось. Ну да ладно. Мы с тобой, Тина, пережили столь многое. Между нами связь не слабее, чем между сиамскими близнецами. Разве мы тебе не помогали на пути?…Барон был нам бесконечно противен. Не хотелось выплясывать под его дудку. Поэтому тогда, на ритуале, мы не поглотили хвосты. Оставили их тебе. Но теперь, так сказать, просим свой процент. Отдай нам один. Даже не два. Это щедрое предложение, малышка. Отдай его, он поможет нам справиться с голодом, и мы в обмен не станем больше мешать твоей жизни. Никогда.

— И какие гарантии?

— Наше честное слово.

— С чего это я должна вам верить? А если откажусь? — с подозрением спросила я, предчувствуя худшее.

— Разве у тебя есть выбор? Мы можем превратить твою жизни в Ад. Можем вновь показаться на глаза рыжему дружку. Можем погрузить тебя в кошмары. Оно тебе нужно, а? Просто помоги нам, и мы больше не встанем на твоём пути.

Что-то в словах Тени настораживало. Я видела, как она нервничает, прижимая уши, облизываясь, щурясь, и то и дело бросает жадные взгляды на хвосты. Она врала мне, вот только в чём? Почему опустилась до просьбы, которая была очевидно ей противна?

— Почему-то мне кажется, что ты лжёшь, — медленно произнесла я, следя за реакцией Тени. Она не смогла спрятать дрожь, пробравшую её худую фигуру.

— И в чём же? — прошипела Тень, не скрывая ярости.

— Ты вернула мне хвосты не по доброй воле, ведь так?

— Какие же причины мне были их возвращать?

— Ты и раньше поглощала души. Но не помню, чтобы это помогало тебе справиться с голодом. Наоборот, ты жаловалась на него всё чаще…

— Чушь! — взвизгнула Тень, теряя самообладание. Она шагнула ко мне, но замерла, стоило мне поднести ладонь к осколку, который мог меня вернуть домой.

— Если сказать больше нечего, я ухожу. И никогда больше не стану говорить с вами. И плевать, что вы сделаете! Я уйду… но если сейчас вы мне скажете правду и если кое-что сделаете для меня, то я отдам хвост, как просите.

Повисла тишина, в которой от напряжения едва не вспыхивали искры. Мы с Тенью прожигали друг друга взглядами, пытаясь залезть в черепушку друг другу, угадать мысли. У меня бешено колотилось сердце, я пошла ва-банк с проигрышным раскладом. Что, если я ошиблась? Ведь мою жизнь превратить в Ад будет проще некуда. Но Тень вдруг моргнула, притворно ухмыльнулась во всю гиенью пасть.

— Ну что же, будь по-твоему, — со смешком сказала она. — Да ладно, ты же не в обиде, малышка? Просто мы немного приукрасили и всё. Кто бы так не сделал? Ты угадала насчёт голода. Сначала мы думали, он заглохнет, когда мы сожрём парочку душ. Но он стал только невыносимее, точно костёр, в который плеснули бензина. Потом мы ждали, что Матерь подарит покой. Но она отказалась принять нас назад. Мы не стали забирать лисьи хвосты, потому что это не помогло бы нам. Это сделало бы только хуже.

— Ближе к делу!

Тень в волнении схватилась за голову, её лицо уже перетекло в морду пса, съеденного в зоопарке.