Как стать злодеем в Габене - Владимир Торин
Мистер Грей, пытаясь унять дрожь в пальцах, приблизился к механической вороне и переключил незаметный тумблер у нее на боку.
– Что ты узнала?
Фонографические цилиндры внутри птицы-автоматона пришли в движение. Металлический клюв раскрылся, и из него вырвалось шипение – в нем зазвучал женский голос: «Вы не поверите, мистер Пибоди. Неожиданным образом я получила то, чего мне так не доставало. У меня появилась замечательная идея! Она вам точно понравится…»
То, что женщина сказала дальше, развенчало все опасения мистера Грея.
Им удалось… Искра не просто жила, она вросла в сознание жертвы, стала его неотъемлемой частью.
Это был важный шаг, впрочем, преждевременно радоваться не стоило. Пусть Зои Гримм и двигалась по проложенным для нее рельсам, этого было недостаточно.
– Самое время запустить на пути встречный состав. Столкновение неизбежно.
Мистер Грей спрятал механическую ворону в сумку и шагнул к овальному проему двери «Рокфорта». Все только начиналось…
***
Мистер Твуни сжимал штурвал так крепко, что скрипели не только его перчатки, но и костяшки пальцев.
И все же он не слышал этого из-за скрежета его аэрокэба, гула котла и воя ветра. Погода к вечеру ухудшилась, снег бил в лобовое стекло и залепливал иллюминаторы. Кронштейны, удерживающие оболочку, ходили ходуном, экипаж швыряло из стороны в сторону и все время казалось, что он вот-вот развалится на части. Стрелки датчиков на приборной панели дрожали у самой красной зоны.
Мистер Твуни дернул туда-обратно ручку слева от штурвала, и в тот же миг с лязгом закрылись и снова открылись наружные шторки, очищая стекла. На мгновение он различил мигнувший в небе фонарь на аэробакене.
Полеты над городом с наступлением темноты и ухудшением погодных условий запретили, и кэбмен за последние пятнадцать минут уже, вероятно, в сотый раз пожалел о том, что согласился доставить ту престарелую пару на границу с Сонн. Они выглядели вполне презентабельно, и мистер Твуни назвал им цену втрое выше обычной. В иное время он и не подумал бы лететь, учитывая обстоятельства, но… ему не хватало всего тридцать пять фунтов, чтобы купить в лавке у мистера Голсуорта тот чудесный гребень для Мэри.
Доставил пассажиров мистер Твуни без происшествий: тряска была едва ощутимой, метель вроде как улеглась, и он прекрасно видел навигационные огни на аэробакенах. Но вот обратный путь на Чемоданную площадь из просто неприятного «крен-штивания», «тангаж-шатания» и легкой качки быстро превратился в «Проклятье! Если я разобьюсь, Мэри так и не получит подарок на Новый год!»
– Нужно было следовать обратно на площадь по земле… – процедил мистер Твуни. – И зачем я только поднялся в воздух?!
Запищал топливный датчик – химрастопка заканчивалась. Котел едва справлялся, удерживать экипаж на заданном курсе становилось все сложнее…
Мистер Твуни прильнул к смотровому окну, пытаясь разглядеть промелькнувший огонек, но снег будто слизнул его. Кругом была лишь темнота да метель.
И тут он вдруг поймал себя на неприятной мысли: «А ведь аэробакены должны были опустить еще полчаса назад. Что же это тогда было?» Вряд ли в Саквояжне сейчас нашелся бы еще один безумец, решившийся поднять свою махину в небо.
И только он это произнес, как по правому борту загорелся свет.
Мистер Твуни повернул голову к иллюминатору и протер запотевшие лётные очки.
Рядом с ним в небе над городом кто-то был! Он увидел фонари. Скопление огоньков сосредоточилось на… кэбмен сперва не поверил своим глазам!.. алой оболочке экипажа, летевшего примерно в тридцати ярдах от него.
«Пожарные?!» – пронеслось в голове, и тут он заметил, что это никакой не экипаж.
Сквозь снег по воздуху летели большие сани: красные полозья с подкрученными носами и фигурными стойками, золоченые молдинги и орнаменты на бортах, несколько пропеллеров и пыхтящая бордовым дымом батарея выхлопных труб. За рычагами сидел…
– Не может быть…
Бесформенная груда в кресле, оказавшаяся огромной красной шубой, зашевелилась, и к мистеру Твуни повернулась голова в капюшоне с белой меховой оторочкой. Потрясенный кэбмен различил пышную белую бороду и большие лётные очки.
– Человек-в-красном!
Мистер Твуни потянулся к ручке, управляющей шторками, дернул ее, сбрасывая со стекол налипший снег, и…
За иллюминатором больше никого не было. Свет фонарей растворился в темноте и метели.
Кэбмен для верности снова передернул шторки и протер очки. Ничего. Сани и тот, кто сидел за их рычагами, исчезли.
– Мне же не почудилось?
Вместо ответа завизжали датчики. Экипаж тряхнуло. Скрежет стрингеров и ферм оболочки проник в кабину, и мистера Твуни прошиб пот.
Больше не протянуть! Нужно снижаться!
Кэбмен склонился над окулярами перископа нижнего обзора – наземные огни походили на искорки.
Пальцы мистера Твуни замельтешили, переключая тумблеры. Он схватился за располагавшуюся над головой рукоятку регулятора высоты и потянул ее вниз.
– Я должен приземлиться… – бормотал кэбмен. – Должен вернуться к Мэри…
Началось снижение. Непогода противилась, пыталась помешать ему вырваться из ее лап, но экипаж мистера Твуни фут за футом опускался к земле и вскоре он уже был над ярко освещенной улицей. Кэбмен узнал башенку над зданием суда – улица Семнадцати Слив!
Когда колеса кэба коснулись брусчатки, мистер Твуни с облегчением выдохнул:
– Не иначе сам Каминник помог мне! Маленькое новогоднее чудо для Томаса Твуни!
Кэбмен переключил режим управления в «наземный ход», и экипаж двинулся в сторону Чемоданной площади.
Ну а что касается Человека-в-красном, то к счастливому приземлению мистера Твуни он не имел ни малейшего отношения. У него были свои заботы. И к новогодним чудесам эти заботы также ни коим образом не относились.
Под звон механизмов туча бордового дыма подплыла к чернеющему дому-башне, облетела его вокруг и начала снижение. У окна мансарды сани зависли в воздухе, дверка борта распахнулась. Человек-в-красном, взяв здоровенный мешок, перешагнул провал и ступил на карниз.
Забравшись в окно, он спустился на пол, затащив мешок следом. Под ногами заскрежетали сломанные часы.
– Ты приш-ш-шел, – раздался шелестящий голос, и среди груд часов возникла длинная фигура в черном пальто с пелериной.
– Как и было условлено, Моргрейв, – проскрипел Каминник.
– Мой ужин… – покачиваясь из стороны в сторону, словно под ногами был не ровный пол, а кренящаяся палуба корабля, господин Моргрейв двинулся к Человеку-в-красном. – Мне было сложно сдерживать себя… ты понимаешь?
– Понимаю.
– Она была такой сладкой… девчонка… а потом пришла эта мерзкая дрянь…
– Ты сделал то, что должен был.
– Мой праздничный ужин…
Старик в красной шубе кивнул.
–
