Винтажный бог - Ян Ван Прат
Теперь стал понятен интерес наставницы к деревенскому знакомому. Очень любопытный магический профиль у человека, конечно. Естественно хочется узнать побольше. Кажется, в старинных трактатах были упоминания о подобных способностях, но без деталей и пояснений, как с этим вообще работать и жить. Редкое и сложно применимое умение. Кому оно нужно, тратить время и разбираться, если можно прямо сейчас пойти и зачитать заклинания с покупными амулетами.
— Тогда…
— Кстати, нужно кое-что купить.
— А? — озадачилась Соня резким переходом. — Таблетки? Мазь? Пластыри? Бинты?
— Переходник для жёсткого диска. Подключим его к ноутбуку и посмотрим, чем там Ленка занималась.
— Думаешь, что-то найдём?
— Во время обратного хода времени ты обратила внимание, как долго она сидит за компом?
— Может в стрелялки играла?
— Может, — пожал плечами Саша, — но игр я не видел, только браузер, куча вкладок и постоянно что-то скидывала в отдельный файл. Потом что-то записывала в блокнот и бежала за странными покупками. Свечи, травы, масла.
— Ты всё это успел заметить? Такое зрение у тебя. Ты что, монгол?
— Просто внимательный, — снова пожал плечами тот. — Ладно, я в магазин, а ты отдыхай.
Саша торопливо оделся, проверил карманы и вышел в коридор. Соня рассеянно посмотрела ему вслед, расслабляясь. На неё вдруг навалилось всё пережитое. Глаза на ходу слипались.
День был таким тяжелым, подумала она. Кажется, других у них теперь и не бывает.
Спустя мгновение на неё напала сонливость, у Флюры она почему-то чувствовала себя намного больше “как дома”, чем в собственной квартире. Девушка медленно обвела взглядом занавески из скрепок, ковёр с узорами, цветы на подоконнике, банки с водой, в которых Саша зачем-то расставлял отломленные куски цветов для укоренения. Глаза закрылись раньше, чем голова коснулась подушки, так что хлопок входной двери, она уже не услышала.
Глава 9
Вопреки ожиданиям, кошмаров не снилось. Соня провалилась в сон, едва голова ощутила подушку. Но ей всё равно казалось, что она не спит, потому что во сне была та же флюрина квартира, тот же тихий коридор, та же уютная кухня с клетчатыми шторами и… дракон.
Тысячелетний дракон.
Откуда-то она об этом знала точно. У снов свои законы. Они нелинейны, нелогичны, неожиданны и реалистичны до жути.
Дракон молчал. Неизвестно, как поместился в кухне, но он сидел на флюрином месте и пил чай из её японской чашечки, изящно придерживая ту когтистой лапой.
— Ты кто? Ты пришёл меня съесть?
Жёсткие чешуйки не давали такого же мимического простора, как у людей, но его отсутствие с лихвой компенсировалось взглядом: дракон только сощурился, а девушка уже ощутила все те нелицеприятные синонимы о её умственном развитии, которые тот подумал друг за другом.
— Драконы — мудрые и волшебные существа. Мы не едим людей… без необходимости.
— Ты настоящий? Да ты прям как с картинки, — дракон иронично подвигал пластинами на “щеках”, эти щелчки видимо должны были изобразить смех.
Соня даже глянула на картину над столом и обмерла. Картина на месте, всё то же самое, но только без дракона. Словно кто-то прогнал её через нейронную сеть, уничтожив все следы пребывания чешуйчатого чудовища, вырезал его и прорисовал задний фон, внезапно ставший передним. Напрашивался единственный логичный вывод.
— Так ты… тут живёшь? — Соня кивнула на картину.
Тяжёлый вздох прокатился по кухне, такой мощный, что все чашки в серванте нежно и в унисон зазвенели.
— Почему вы, человеки, всё так усложняете… Не могу понять. Мы все пока есть, а потом нас всех не станет, так может пора перестать вести себя, как бессмертные, упираясь в каждое слово и каждый вопрос, требуя бесполезных объяснений, выражая несуществующее любопытство, ища бессмысленные факты и ненужные ответы? Вы расходуете время вашей жизни на такую ерунду, вместо того, чтобы просто радоваться солнцу, пить облепиховый чай, смотреть на красивые картины! — в сердцах выпалил дракон так отчаянно, словно искренне переживал за человечество, а затем снова вздохнул, уже успокаиваясь. — Нет, я, вообще, не живу, меня давно убили.
Соня вздрогнула от неожиданности, казалось, еще мгновение и тот закатит глаза от избытка чувств. Она никогда не думала, что драконы бывают такими эмоциональными (да она, вообще, особо о драконах не думала), но любопытство пересилило. Собеседник не выглядел агрессивным, наоборот, казалось печальное обречённое спокойствие разливается в комнате от его присутствия.
— За что?
— За что? — он отхлебнул ещё и задумался. — За всё хорошее.
Соня хихикнула. Ему просто здорово удавалось притворяться нахальным и язвительным человеком. Если закрыть глаза и не смотреть, прям словно со студентом беседуешь.
— Против всего плохого?
— Отдал жизнь во имя тех нескольких стран, которые очень любил, во имя маленьких и суетливых человеков, которые так боялись меня, что забывали свои имена. Но они все так стремились жить, так рвались к свету, к знаниям, к истине, несмотря на короткую, почти мимолётную жизнь, что невозможно было ими не восхищаться. И невозможно было позволить им умереть так глупо. У драконом есть способность, обменять свою бесконечную жизнь, целиком или по частям, на спасение от катастрофы. — дракон каким-то невероятным движением изогнул шею и глянул в окно. — Ты часто смотришь на небо?
Во сне был день, среди свежих зеленых листьёв фрагментами голубело небо, расчерчиваемое игривым полётом стрижей.
— По настроению.
— Я вижу её снова и снова. Двойная звезда в созвездии Телеги — последнее, что видели мои глаза. Помню, как она тускнела и растворялась в ночном небе. Или… или может это мутнели мои глаза… А потом… Я не жалел ни о чём. Знаешь, несколько тысячелетий жизни более чем достаточно, даже для такого великого существа. Я видел как двигались материки, казавшиеся монолитными, как рушились империи, казавшиеся вечными. Как наступали льды и гибли народы, как моё племя, пытаясь спасти человечество, редело и исчезало один за другим. Всё-таки, если тебе много дано — с тебя многое спросится, мы не имели права жить беззаботно и глупо. Моя жизнь была полна событий, ярких и великих, как эти звёзды. Я был последним. Я пообещал остаться и не погибнуть, сохранить мудрость и силу предков, но потом пришла чума. Человеческие волхвы говорили, что это в наказание за грехи… За грехи человеческие, но кто знает… Больше никого не было из моего племени кроме меня. И я спас человечество в последний раз.
— А что ты тут делаешь?
— Грядут времена новой чумы. Человеческие существа сходят с ума, но живут как здоровые. И некому остановить эту новую
